— Да? На кой нам тогда Совет?
— Причем здесь Совет?
— При том же, при чем и племя!
Похоже, назревала ссора. Я сконцентрировал взгляд на язычках пламени, готовый в любую минуту обнажить клыки. Только я не понимал, на чьей стороне должен выступать. Потому что сторон этих, похоже, было больше, чем две.
— Не хотелось бы тебя обвинять, Ной, — подчеркнуто миролюбиво пробормотал Артем, — но если случится драка, то причиной ее можешь считать себя…
— Не я задавал вопросы, если помнишь, — ответил я тем же тоном. — Кто тянул Троя за язык?
— Не ты, да… Но ты слишком… правдоподобно на них отвечал…
— Не вижу причин скрывать истину от своих горячо любимых соплеменников.
— Могу назвать, по крайней мере, одну.
— Да? Например?
— У этого костра еще не было драк. Не хотелось бы нарушать традиций…
— Если бы я знал, что моя ночная прогулка превратится в допрос и выяснение отношений, я бы остался дома.
Рычание, чьи-то крики…
— Ты давно стала такой умной, Сэнн?
— Я хотя бы стала умной, а ты как был болваном, так болваном и сдохнешь!
Грубость, пустые слова, бессмысленные обвинения. Я потихоньку выпустил когти.
— Погодите, волки! Погодите! Прежде чем здесь начнутся крупномасштабные разборки, я хочу спросить у Ноя… Я имею право задать вопрос?
— Имеешь, — сказал Трой. И все замолчали. Эдди обладал потрясающей способностью: как и отец, он умел заставить слушать себя.
В установившейся напряженной тишине Эдди спросил… снова спросил о том, что его мучило:
— Зачем ты вернулся, брат?
Честное слово, нельзя быть таким занудным.
Я повернул голову, в упор взглянул на Артема.
— Извини, но, похоже, именно сейчас здесь и вспыхнет настоящая, по всем правилам, драка. И прошу отметить, не я ее провоцирую.
— Эдди не любит тебя, — пояснил волк.
— Спасибо, а то я сам этого не понял.
— Но ведь все еще может измениться?..
Я пожал плечами, втянул когти, глубоко вздохнул, замедляя сердцебиение, и поднялся с земли. Я не хотел драться с братом.
— Я вернулся, Эд, потому что соскучился по своей семье. Я вернулся, потому что умирал и хотел умереть здесь, в лесу. Я вернулся, чтобы спасти своего друга. И еще я вернулся потому, что наш отец заплатил своей кровью за талисман, принадлежащий племени. Этих причин достаточно, чтобы я мог спокойно спать в своем доме?
Он тоже поднялся, высокий, широкоплечий, темноволосый, до боли похожий на отца.
— А если я скажу — нет?
— Честно, Эдди? Мне все равно, что ты скажешь.
На одно мгновение мне показалось, что он прыгнет на меня через огонь. Он не был волком, только волчонком, и он еще не мог тягаться со мной в силе. Но он был единственным из всего племени, кто не задумываясь бросил бы мне вызов. Я знал это точно, потому что сам поступил бы так же, окажись на его месте. Все-таки мы были братьями, и мы были похожи.
Эд не прыгнул. Не струсил, нет. Просто не прыгнул.
Он сказал спокойно, но очень зло:
— Отец погиб из-за тебя.
— Прекрати, Эд! — коротко обронил Артем, вставая рядом со мной. Через секунду, словно по команде, на ногах был уже весь круг. — На этой поляне слишком красивые цветы, чтобы перекрашивать их своей кровью.
Мой брат засмеялся, тяжело, обидно, и разом заговорили остальные волки. Их гнев был горячее звездного пламени. Воздух раскалился, зазвенел, рассыпался искрами дикой ярости, и я почти потерялся среди волчьих голосов, лиц, мыслей. Боль внезапно согнула меня пополам, заставив упасть на колени, закружила, завертела, почти разрушила… Я дернул за ненавистную цепочку, разрывая нити, сплетенные самим Богом в мире, где небо было вишневым когда-то. Я протянул руку над костром, не чувствуя его жара и ощущая только холод серебра в кулаке, серебра, выдержавшего бури многих веков, а сломалось под гневом молодого волка.
— Возьми! — закричал я. — Возьми его себе, Эд! Может, тогда ты будешь в состоянии понять то, что я чувствую!
Клык сверкал белым пламенем.
— Возьми!
В пустом небе полыхнула молния.
— Возьми и прекрати ненавидеть меня! Я не хотел ничего этого! Возьми!
Мой брат отшатнулся.
— Нет!
— Почему? Почему? Неужели ты не можешь простить мне дружбу с человеком?! Эд! Эд, послушай, люди ведь все разные! Оглянись вокруг! Посмотри на себя, посмотри на волков! И мы тоже разные! Я не предавал память отца! Эд!
— Клык выбрал тебя, а значит, тебе его и носить. Если я возьму его, и он захочет остаться у меня, должен будет умереть кто-то еще, — спокойно сказал мой младший брат. — Я не хочу твоей смерти, Ной.