"Патронов пару пачек да пару магазинов на 10 патронов возьму. - подумал Николай. - Хватит с лихвой. Не на охоту едим, а на рыбалку. А карабин для самообороны от диких животных, да и так просто пострелять, ведь родной армейский ствол".
Взяв оружие, Антоненко-старший пошел в зал, где на столе, разложив брезент, принялся чистить карабин. Оружие, как женщина, любит ласку и смазку.
Макс открыл дверь и чуть не столкнулся нос к носу с другом отца, Олегом Уваровым, который только что подошел к двери их квартиры.
- Здорово бойцы!
- И Вам не хворать!
- О! Вижу уже идет подготовка к марш-броску на природу!
- Давай заходи и сам готовься. Нам еще сегодня продпайком запастись надо и в Иванков пылить.
- Здравия желаю, дядя Олег!
- Будь здрав боярин! Как настроение?
- Готов к труду и обороне!
- Молодца!
С Олегом Васильевичем Уваровым Макс познакомился прошлой зимой, когда приезжал на зимние каникулы. Тогда Уваров тоже был в командировке в Киеве и заехал к своему боевому другу Николаю. Ввиду отсутствия благоприятных погодных условий, "встреча на Эльбе" была в их квартире. Но в отличии от дяди Толи "Большого Бати", Уваров пил и говорил мало, больше слушал. Вообще он Максу понравился. В отличии от его отца, Уваров был среднего роста, темноволосый, с серыми глазами, которые всегда смотрели на собеседника с прищуром, как бы с хитрецой. Для своего возраста в 47 лет, Олег Васильевич выглядел моложе, был жилистым, подтянутым, без лишнего веса. Даже небольшого животика не было. В прошлый приезд они с отцом ради смеха, решили посоревноваться на руках, армреслинг устроили. Хотя были они в разных весовых категориях, батя был больше чуть ли не в два раза, но ему пришлось попотеть прежде, чем "уложить" руку Уварова на стол. При этом, ни Антоненко-старший, ни Уваров не курили вообще. Макс следуя их советам, также не курил, хотя почти все его знакомые, делая из себя "крутых голливудских парней - мачо", дымили как паровозы.
Олег Васильевич, также как и Антоненко-старший, служил в Афганистане. Был офицером спецподразделения, но какого конкретно он никогда не говорил. С отцом их свел случай. Как-то группа, где был Уваров, попала в засаду и по рации запросила помощи. На выручку к ним на вертушках вылетела мобгруппа под командой отца Максима. В том бою оба были ранены, и отец, и Уваров. Затем, вместе лежали в госпитале, в одной палате, так и подружились. После госпиталя их пути разошлись. Встретились они случайно, в 2007 году, на встрече "афганцев" в Киеве. Теперь каждый раз, когда Олег приезжал в Киев из Харькова, он обязательно заходил к Николаю.
Максим ни разу не видел Уварова в форме, даже на фотографиях. Когда, после зимнего знакомства, он спросил у отца в какой части служил Уваров и в каком звании, то Антоненко-старший, стукнув пальцем Макса по носу, сказал: "любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Меньше знаешь, спокойнее спишь… Я тогда старлеем был, а он уже капитаном. Больше ничего сказать не могу. Извини. Не моя тайна". В настоящее время Уваров постоянно жил в Харькове, где работал замдиректора предприятия и по роду своей деятельности, ему часто приходилось ездить по стране, а то и за границу. Он был женат и имел дочь 17-ти лет. В прошлый свой приезд обещал Макса взять зятем. На это предложение Макс попросил показать фото будущей невесты, но Уваров ответил отказом, сказав: "фото показывать не буду, а то всю ночь спать не будешь. Лучше я тебя с ней "в живую" как-нибудь познакомлю". "Согласен" - ответил Макс. На этом его знакомство с семейством друга отца было закончено.
- Ну, как дела, Олежка? Все свои вопросы порешал? Али оставил напоследок?
- Да вроде бы все. Думал за два дня не справлюсь, а тут так подфартило, что все на месте оказались: и представитель покупателя, и посредник из чиновников, правда, гад много запросил, но для нас главное сроки, чтобы продукция побыстрее ушла, да предприятию деньги заплатили, а то уже зарплату рабочим задерживать начали. Ох уж эти дерьмократы, как навоз разгребать, так их не дождешься, а как деньги делить, так они самые первые, да еще требуют себе побольше - "за скорейшее решение вопроса".
- Знаем, сталкивались… У меня заместитель был по воспитательной части, ну как раньше, комиссар-политрук-замполит. Кстати, когда-то коммунистом был. Так эта сволочь старого Президента чуть ли не в жопу на портрете целовала, жаль "в живую" он его не видел, а то бы действительно "прогнулся". А как "свидомые" пришли, так для него Степан Бандера - национальный герой… Ошибался видите ли он, не всю правду ему раньше рассказывали, а тут - прозрел… Мать его… Это с его подачи меня выперли на пенсию. И знаешь где он сейчас?
- Ты же знаешь, дерьмо никогда не тонет. Наверное, где-то наверху, под облаками…
- Почти угадал. Сразу же после "революции"-2004 года в министерство обороны Украины перевели, о как "прогнулся"!!! Но я думаю, что вряд ли он под облаками, быстрее в аду.
- А что так?
- Видно переусердствовал в своей любви к новой власти… Несчастный случай… ДТП со смертельным исходом, вместе со своей женой.
- А жинка? Ведь это он - грешник, а ее то за что?
- А вот из-за нее у него такой дерьмовый характер и был. Он на дежурство или на учения, а она другого к себе в постель затащить норовит… Но красивая была, стерва… Сам чуть к ней на крючок не попался. Знал он обо всем, но она так им вертела, другим бабам еще поучиться надо… Грешница была еще та… Правда детей им бог не дал… Как знал…
- Ладно, забыли. Про покойников ни слова. А ты, Яниса приглашать будешь?
- Грех не пригласить хорошего человека выпить на природе. Тем более, что в этом деле он мастер. Не в смысле выпить, а в смысле подготовки всевозможных настоек, но и первое тоже проходит. Да и "док" нам не помешает, мало ли чего. Правда, до рыбалки равнодушен, у него тяга больше до другой "рыбалки", без буквы "р"…
Сосед Антоненко, Баюлис Янис Людвигович, был закоренелым холостяком, хотя ему уже "стукнуло" 50 лет с хвостиком. Отец его - литовец, а мать украинка, но характером он пошел точно не в спокойного отца-прибалта. Чуть выше среднего роста, немного полноватый, с небольшой лысенькой на макушке, Янис Людвигович выглядел моложе своих лет. Он работал врачом-хирургом одной из больниц Киева. Все говорили, что у Яниса "золотые руки". Врачебной практики у Баюлиса было больше 25 лет, вся элита общества старалась лечиться у него. Но как говориться - в тихом болоте черти водятся. Имел Янис Людвигович две страсти: любил женщин и немного выпить. Если с женщинами у него более-менее получалось, то второе получалось всегда. Такой уж был человек. Когда его спрашивали, почему он до сих пор не женился, то Янис Людвигович всегда отвечал одинаково: "Я не могу обидеть хорошего человека. Я люблю всех женщин, если женюсь на одной, то другие обидятся. Так же не могу отказать хорошему человеку выпить со мной по рюмочке хорошего напитка. Может быть я ему пригожусь, а может быть и он мне". При этом Янис никогда не напивался. Пить пил, но всегда себя контролировал. "Я вам, как врач говорю. Алкоголь мужчине более полезен, чем женщине. Но в умеренных дозах, только для расширения сосудов и укрепления сердца". При этом он старался не покупать спиртное в магазине, ходил на рынок, постоянно шушукаясь с бабками на счет различных трав и настоек. После таких "посещений" у него в квартире неизменно появлялись новые бутыли с различными "божественными" напитками. Ему неоднократно предлагали хорошую высоко оплачиваемую работу и большие должности, но Баюлис неизменно отказывался, мотивируя это тем, что это обяжет его жить, как в золотой клетке, блюсти мораль и все такое, а он в душе "свободный художник" и какие-либо ограничения для него смерти подобны. Так же у Баюлиса было еще одно увлечение. Любил покурить хорошего табачку из трубочки. Даже имел небольшую коллекцию трубок, ну конечно же и кальян. Поэтому, когда у него на квартире собирались друзья, то все встречи неизменно заканчивались дегустацией нового напитка и пусканием дыма из кальяна по кругу. В общем, был общительным и дружелюбным, хотя вроде бы профессия требовала большей ответственности в характере. Но все вышеописанное было до того момента, когда он заходил в операционную. Перед каждой операцией Баюлис превращался в другого человека, властного, порой даже жесткого по отношению к коллегам, а тем более к себе. На первом месте в такие минуты для него было спасение жизни человека лежащего на операционном столе, более ничего не волновало. И если случалась неудачная операция, хотя такое было крайне редко, то Баюлис несколько дней ходил мрачнее тучи, был недоволен всем, в первую очередь собой.