Пока шел бой местных "гладиаторов", новороссы заняли оговоренные ранее позиции. При этом расположились в довольно узком месте, в своеобразном закрытом дефиле между двумя небольшими горными отрогами выползшими на плато. Тем самым прикрывая свои фланги от охвата и не давая возможность противнику использовать численное преимущество. Отсюда до лагеря китонцев было чуть больше километра.
Антоненко с интересом наблюдал за строем инкской армии. Он существенно отличался от строя союзных новороссам племен, стоявших почти сплошной, но неплотной стенкой, скорее даже толпой. Построение инкских воинов напоминало римский легион. Как и легионеры древнего Рима, солдаты Кискиса стояли в три линии, где между отрядами каждой линии имелись интервалы, которые свободно могли занять подразделения из другой линии, образовав сплошную стену.
"Не зря Баюлис прозвал обитателей джунглей - зеленых человечков из племени лукано "римлянами", - усмехнулся про себя Николай. - Похоже, что действительно они побывали здесь. Уж больно смахивает войско инков на строй гастатов, принципов и триариев. А может это просто совпадение".
Но в отличие от римлян, где каждый занимал свое место в зависимости от возраста и боевого опыта, инки распределялись по виду оружия. Первую линию занимали воины с медными или бронзовыми топорами и маканами - длинными палками с каменным набалдашником. Во второй линии располагались метатели дротиков, а также вооруженные копьями в рост человека. Последними, выполняя роль арьергарда и главной силы, стояли солдаты с длинными пятиметровыми пиками. Причем только у первых двух линий были небольшие деревянные щиты со свисающим почти до колен длинным куском материи. Пикинеры же не имели щитов. Их левую руку защищал наручень из стеганого хлопка. Часть солдат Кискиса была облачена в плотные стеганые хлопковые туники, доходившие им до колен, а часть имела доспехи, изготовленные из деревянных дощечек. Как и у римлян в роли велитов в рассыпном строю перед первой линией находились пращники.
Массовая драка застрельщиков сражения подошла к концу. Большая их часть была убита или тяжело ранена. Оставшиеся, истратив в схватке весь свой боевой пыл и уже не обращая внимания на соперников, стали выносить к своим рядам раненых товарищей, еще подававших хоть какие-то признаки жизни.
Вдруг, как по команде, союзные племена бросились вперед, на ходу забрасывая противника градом камней из пращей. Пытавшиеся было убежать инкские "гладиаторы", получив свою порцию "летающих плюшек", попадали замертво. Только единицы из них смогли добраться до своих пращников. Те тоже не остались в долгу и послали в сторону врага свою тучу каменных снарядов. С обеих сторон падали наземь убитые и раненые, но в рукопашный бой никто не вступал.
Наконец, китонцы пришли в движение. Под барабанный бой, практически одновременно, медленно, но уверенно, плотные квадраты всех линий пошли вперед. Над первыми рядами на длинных шестах растянулись огромные полотнища, напоминающие транспаранты, носимые на первомайской демонстрации трудящихся в двадцатом веке. Они использовались для защиты от града камней, летящих из пращей противника. Каждый такой транспарант прикрывал около сотни воинов. Постепенно армия Кискиса разделилась на три неравных части. Центр, как самое большое подразделение, мощно оттеснял назад слегка поредевшую стенку союзников новороссов. Два других, с намерением окружить, начали заходить с флангов.
В середине линии пикинеров, над их головами возвышался довольно крупный паланкин, который несли на плечах двенадцать носильщиков. Судя по тому, как рядом с ним, то поднимались, то опускались шесты с разноцветными флажками и сновали гонцы, в паланкине находился сам генерал Кискис. Он с высоты осматривал поле битвы и отдавал необходимые команды.
Еще перед спуском на плато Николай строго-настрого приказал союзным вождям не ввязываться в плотное сражение с противником. Только дразнить его, оттягивая подальше от лагеря и крепости. Подавляя привычное желание любого местного бойца показать свое геройство в одиночной схватке, союзное войско также медленно, но организованно отступало. Не видя в действиях врага признаков поражения, а в глазах его воинов страха, инки усилили натиск. Только значительная дистанция не давала солдатам Атауальпы возможность броситься в рукопашную. И это их все больше раздражало, повышая боевой азарт.
Из письма Уварова Николай знал об одной из слабостей инкской армии. Обладая превосходящей численностью, в решающий момент сражения, как только противоборствующие стороны сходились вплотную, инки теряли это превосходство. Отряды рассыпались, дисциплина падала, а управление становилось практически невозможным. Каждый старался сражаться сам за себя, причем в пылу сражения все кричали и хвастались своими подвигами, толком не понимая и порой не зная, что делают его соседи. Победа наступала тогда, когда враг в страхе убегал. Побежденных, если они не сильно сопротивлялись, превращали в подданных, а буйных и непокорных, уничтожали.
Когда до первой линии новороссов, состоявшей из легких пехотинцев и арбалетчиков оставалось менее ста метров, последовала громкая команда:
- Горнисты! Играй "к отступлению"!
Воины союзников, услышав долгожданные звуки, наконец-то перестав пятиться, остановились. Резко развернувшись, при этом не применув специально показать голые задницы преследовавшим их инкам, они подхватили под руки своих раненых и бегом кинулись в приготовленные для них интервалы. Свою задачу на данный период они выполнили. Настал черед воевать армии новороссов.
Неудавшееся окружение разозлило китонцев. Они упустили момент. Сейчас уже сама местность не позволяла этого сделать. Фланги армии уперлись в склоны горных отрогов и были вынуждены входить в неширокий коридор, сжимаясь к центру. Видя спины убегающего врага, отряды первой линии вместе с пращниками по инерции бросились за ним. Жажда победы оказалась сильнее страха перед наказанием за нарушение приказа остановиться. Тем более, что он поступил с опозданием. Генерал Кискис с высоты паланкина не сразу заметил и осознал вдруг возникшую угрозу.
Впереди, пропустив через себя убегающих и сомкнув за ними своих ряды, стояли шеренги новых воинов. Но эти были другие, не привычные для генерала и его солдат. Да, их одежда и лица были знакомы. Это сыновья местных гор. Но оружие в их руках было другим, незнакомым. Кискис знал о чужаках, появившихся в этих землях и назвавших себя виракочами. Еще раньше он слышал о появлении бородатых людей на западных границах империи. После их прихода в империи наступили черные времена. От страшной болезни погибло много воинов, в том числе и сам Сапа Инка Уайна Капак. Затем началась кровавая война за власть между его сыновьями, которая самому Кискису была не особо по душе. Будучи человеком жестким и хитрым, но рассудительным, он выбрал сторону Атауальпы, поскольку посчитал того более вероятным кандидатом на трон, чем Уаскар. Сапа Инка Атауальпа пообещал отдать в правление богатую провинцию Уануко, если Кискис сможет ее захватить, убив Майта Юпанки и помогавших тому пришельцев. Но Майта Юпанки сейчас на севере, где успешно держит оборону в крепости Уамачуко, сражаясь против самого Атауальпы. В настоящий же момент для генерала основной задачей, поставленной молодым императором, было полное уничтожение чужаков. Иначе ему удачи не видать.
Кискис был опытным полководцем, выигравшим не одно сражение во многих уголках великой империи, но с таким противником он столкнулся впервые. Еще на слуху был полный разгром армии Урко Варанка и победное наступление старого губернатора Уануко на север. Ясно, что здесь без чужаков не обошлось. Старый Майта Юпанки сам бы такого не смог, силенок бы не хватило. Перед генералом Кискисом возникла дилемма. С одной стороны есть риск потерять армию и самому погибнуть в бою, как Урко Варанка. Чего не очень-то и хотелось. С другой, если ему удастся пусть не сразу уничтожить, но хотя бы победить пришельцев и отбросить их от границ империи, есть шанс стать лучшим генералом Сапа Инки и наместником этой провинции. Был еще и третий вариант. Остановить сражение и заключить мир с этими виракочами. После чего покинуть провинцию. Но при этом потерять все. В том числе и голову. Атауальпа такого не прощает. Ослушаться приказа и не дать возможность сесть на трон империи, такого никто не простил бы. Хотя... Если бы получилось переманить чужаков на свою сторону, то было бы не плохо. Но, зная характер своего повелителя, складывающуюся обстановку и учитывая возможные действия посланного ранее в обход крупного отряда, генерал Кискис принял решение.