Сцио Ланрати. Один из древних ашей. Друг Ир-Птака, обернувшийся непримиримым врагом. Тот, кто впустил знание о Чиатуме — а значит, и её саму, — в мир. Тот, кто по путаным тропам пересекающихся времён и пространств отправился за спасителем-Радошем. И привёл его на Эгредеум.
Но как же, как это может быть? Как могло статься, что они с Хранителем — не единственные обитатели Эгредеума, очутившиеся на Земле? Сколько ещё бродит здесь беспробудных душ, сколько сомнамбулических странников ищут свою дорогу, свой потерянный перекрёсток?!
Должно быть, она недоумевала вслух, ибо…
— Читала Рональда Лэнга? — улыбнулся вернувшийся Павел Сергеевич, протягивая ординатору — очевидно, уже бывшему, — дымящуюся кружку. — Помнишь, он писал, мол, все мы — солдаты разгромленной армии, не ведающие своего предназначения, не помнящие сокрушительной битвы, но всё ещё ощущающие её отголоски на тревожных окраинах разума?
Лэнг, еретик и отступник Лэнг, талантливый психиатр, ставший одним из вождей антипсихиатрической революции… Вот, значит, откуда у вас эти неподобающие мысли, вдумчивый Павел Сергеевич. Что ж, пока есть такие, как вы, и для психиатрии не всё потеряно, вестимо.
Эмпирика сидела рядом с Хранителем на кровати в глубоком раздумье, скрестив ноги. На дне глубокой кружки, которую она тихо покачивала в руках, крохотные чаинки складывались в чарующие узоры, непрестанно меняющие форму. Вот искорёженные часы, зыбкие, текучие, как само время, а вот, если слегка наклонить и поболтать — старинный корабль с перекошенными мачтами, смазанный ветром, наперекор которому он плывёт в неведомую даль…
— Ладно, ребята, — с мягкой усмешкой молвил Павел Сергеевич, вставая со стула, — надеюсь, вы найдёте обратную дорогу. Главное — не провороньте свою вспышку. Не даром же о ней предупреждали загодя — аж за четыре тысячелетия.
Бывшая некогда ординатором встрепенулась, поглядела на него, на Хранителя. На Кристофера Теодороу — или Теотекри — ответствовавшего со вздохом:
— Абусирские пророчества. Ну же, соображай, девочка, никто не будет сплетать логические взаимосвязи в твоей голове, когда ты покинешь эту комнату.
Эмпирика недоумённо похлопала глазами.
Что-то такое было в новостях. Байеровский архив, солнечные пятна… Седхи!
Самосбывающиееся пророчество — ещё одно на их пути! Неужели и те «хозяйственные отчёты», якобы намекающие на конец света, принадлежат руке безумного принца?
Так, ладно, в бездну Ир-Седека, сейчас важнее другое. Вспышка — Солнечные Врата. Прореха в защитных чарах Гедрёзы. Путь в другой мир.
Но где он откроется?
Думай, Эмпирика, думай, не лететь же на Солнце, в самом деле.
— Башни — это порталы, — пробормотала она.
— Да, да, где вход, там и выход, — закивал учёный, — выбирай любую. Входишь в другой мир через портал — как в дверь. Ну, знаешь, Врата, замки, гранёные ключи.
— Я не понимаю, — вмешался Хранитель.
Кристофер Теодороу окинул его неожиданно посуровевшим взглядом:
— Ещё бы, Ингвар Теотекри! Уж кому-кому, а тебе должно быть стыдно. Закончить Агранисский университет без отличия! О, прошу, не оправдывайся служением королю. Оберегать его дочь — вот твоя задача, и решение её не эквивалентно бездумному размахиванию мечом. Разум — это главное орудие.
— Что у вас творится? Я слышал…
Сан Саныч, ввалившийся в комнату, рассеянно моргал, потирая глаза, точно со сна.
— Ничего, — оборвал его Павел Сергеевич повелительным тоном, — ты ничего не слышал и не видел. Ты спишь и не вспомнишь этот сон, когда проснёшься.
— Да-а? — усмехнулся заведующий. — Ну ладно.
Врачи снова удалились, а физик покачал головой, закатив глаза:
— Не люблю гипнотизёров с некоторых пор, но тут уж не обойтись. Чужое неверие рушит реальность не хуже собственных сомнений.
— С ним всё будет в порядке? — встревожилась Эмпирика.
— Конечно. Павел Сергеевич, или, как его раньше звали, Ульрих фон Беккер, ещё никому не навредил — а это, пожалуй, главное качество для врача.
Чёрная башня на окраине заброшенного парка. Недостроенная, темнеющая пустыми прорехами бездонных окон. Вместо верхних этажей — голые остовы железобетонных конструкций, лишённые внешних стен.
— Так… если я правильно понимаю, нам нужно пробраться туда?
Хранителя эта идея явно не впечатляла. Они с принцессой стояли в зарослях парка и смотрели на громаду за деревьями, темнеющую на фоне последних отсветов давно догоревшего заката, прячась за кулисами тяжёлых, медленно ползущих облаков. Наверное, завтра будет солнечно. Ну или нет. Эмпирика совершенно не разбиралась в предсказании погоды по лику неба, зато точно знала, что завтрашний день — последний на Земле. По крайней мере, для них.