Получив подтверждение того, что события ночи не стали частью его сна, Ллойд вышел из больницы с конвертом в руках, снимки печатались на больших форматах, нести их было неудобно, но они не шли ни в какое сравнение с жестяной коробкой, которую Ллойд захоронил под перекрёстком. Его телефон в кармане вибрировал, номер не определялся, но он практически не сомневался, что это доктор Мариус звонит с целью назначить ему новое свидание, чтобы снова выразить свою жалость и получить за это кругленькую сумму. Ллойд игнорировал вызовы.
Он так и шёл до самого дома с большим конвертом, зажатым подмышкой, руками, засунутыми в карманы, и впервые за очень долгое время дышал полной грудью.
***
Его сил и внутренней выдержки хватило на неделю. Семь дней он держался без сигарет, семь дней у него не возникало пагубного желания закурить, сто шестьдесят восемь часов он хранил верность своему отказу. И не смог устоять соблазну, когда по дороге на работу ему на глаза попался небольшой киоск, торгующий прессой, где помимо свежих газет можно было приобрести и курево.
Обычно он добирался до работы на машине, но после той ночи на перекрёстке дал себе зарок как можно больше ходить пешком. Возможно, ему бы удалось удержаться, если он, как и прежде воспользовался машиной, возможно, ему бы на глаза не попался этот самый киоск, если бы он не крутил головой по сторонам.
Ллойд уверял себя, что сбавил темп только для того, чтобы успеть прочитать броские заголовки первых полос, но он лишь мельком скользнул по ним глазами, а потом как бы ненароком посмотрел туда, где были выставлены сигаретные пачки. Тут продавалась одна дрянь, дешёвка, которую он бы никогда себе не позволил в былые дни. Но былые дни закончились на грунтовом перекрёстке, а здесь и сейчас ему нестерпимо захотелось купить пачку дешёвых и омерзительных сигарет.
Он их просто купит, не будет же он и в самом деле совать в рот эту дрянь? Курить подобное – не уважать самого себя, таким промышляют только конченные нищеброды и представители общественного дна. Люди со вкусом побрезгуют называть это сигаретами.
Всё это Ллойд проговаривал про себя, ожидая пока толстая женщина перед ним скупит все журналы с гороскопами на неделю вперёд, он уверял себя, что хочет лишь потешить самолюбие, в последний раз совершить привычную покупку. Он-то завязал, он бросил это дело, его впереди ждали не десять лет, а куда больше времени, которым он собирался воспользоваться… Пальцы сами вытащили нужную купюру из бумажника и положили купленную пачку в нагрудный карман.
А всего пару часов спустя во время обеденного перерыва Ллойда начало ломать. Сидя на рабочем месте, он никак не мог успокоиться, руки всё время лезли проверять пухлую картонную пачку, раздувающую его карман. Он не мог сосредоточиться на расчётах и деловой переписке, он облизывал губы и часто выходил в туалет, чтобы смочить лицо.
Ему хотелось закурить, хотелось разорвать целлофан, отогнуть клапан и засунуть в рот одну из этих мерзких сигарет. В кармане джинсов притаилась зажигалка, давешняя привычка не желала так скоро забываться. У него во всех штанах лежало по зажигалке или на худой конец пачка бумажных спичек. Ллойд готов был закурить прямо в офисе, если это принесёт ему хоть какое-нибудь облегчение.
Перед ним стояло лицо с раздвинутыми губами-спагеттинами, оно не соврало, когда сказало, что заберёт болезнь – лёгкие Ллойда были первозданно чисты, значит и по поводу всего остального тот человек на перекрёстке не соврал. Значит, действительно, в этом мире находилась одна сигарета, способная убить его. И не исключено, что как такая и скрывается в пачке, которую Ллойд купил нынче утром.
Он раньше положенного времени ушёл на обед. Помещение для курения, отграниченное от остального офиса и вынесенное на специальную веранду, пустовало. Ллойд присел на дальнюю скамейку, в руках он сжимал пачку, а в голове происходила борьба с самим собой. Ногти нервно ковыряли целлофан, который начинал постепенно рваться. Он обещал себе, что бросит! Он мечтал об этом в те дни, когда его рвало кровью! Он считал себя сильным!
Сорванный целлофан полетел на пол. Он смял картонную коробку, разгладил, снова смял. Сигареты внутри потеряли свою форму и стали ещё более неприглядными, чем прежде. Ллойд колебался, его язык облизывал пересыхающие губы, к голове скачками подступала кровь, потные ладони мяли картон.
Сигареты не причинят тебе вреда… Да, человек с той стороны перекрёстка сделал его неуязвимым. Даже если задуматься о его словах, то выходило, что риск практически отсутствует. Какова с математической точки зрения вероятность того, что случайно вытянутая сигарета окажется роковой? При ста сигаретах этот шанс равнялся одному проценту, а с ростом их количества вероятность неуклонно стремилась к нулю. Пренебрежимо малая величина, вот как такое называлось на лекциях по высшей математике, которые Ллойд слушал в Университете.