Платон. Да, говорил! Но, если рассказы хорошие, почему бы рассказы не пописывать, а?!
Теодора Теодоровна. Вот, горе нашего века! Писатели пописывают — читатели почитывают. Как классик писал. (Просматривает рукописи.) Нет! Рассказы тоже плохи.
Платон. Да с ними-то что не так?
Теодора Теодоровна. Ну, смотрите, вот, начало вашего рассказа: "Что есть любовь? Любовь — явление, что подвластно порывам сердца. Но сердце — понятие анатомическое. Любовь же есть нечто, что за пределами космического пространства." Что это за херня?
Платон. К вашему сведению, в литературе это называется "философские рассуждения".
Теодора Теодоровна. В жопу философские рассуждения! Рассказ, он на то и рассказ, чтобы сразу вводить в курс дела. Первое предложение — "Он подошёл к окну.", всё! Коротко и ясно. У вас там не так много объёму, чтобы успеть рассказать всё, что нужно рассказать, а вы тратите его на какую-то херню. Ведь что такое рассказ?! Рассказ — это сон! Короткий, яркий, насыщенный. Орал ребёнок, не давал крестьянской девке уснуть, так она его и задушила. Чихнул чиновник на затылок генералу, да так распереживался, что помер. Вот, рассказы! Учитесь у Чехова Антона Палыча! Чехова хоть вы знаете?
Платон. Кажется, в школе что-то проходили.
Теодора Теодоровна. Вот, именно: проходили, а не читали. И потом что это: девушка пришла выпить кофе в кофейню, ей нагрубил официант, она пошла прыгать с моста. Что это за муть? У вас в каждом рассказе герои сидят в кофейнях и самоубиваются. Где история?
Платон. Да какая история?! Здесь же человеческая трагедия! Молодая девушка, нежное хрупкое создание, в этом жестоком мире, полном злости и невежества. Единственное её утешение — придти в любимую кофейню, выпить чашечку кофе. Но даже здесь ей умудряются нахамить, испортить настроение в единственном месте на планете, где она чувствует себя в комфорте и безопасности. Здесь игра чувств и страстей!
Теодора Теодоровна. Вот, это да! Девочке испортили настроение. Вот, это история! (Пауза.) Но знаешь, и всё же я благодарна тебе.
Платон. За что?
Теодора Теодоровна. Да я всё понять не могла: почему сегодня умерла драматургия? Вот такие молодые, как ты, каждый день присылают мне на почту романы, повести, рассказы, а драматургии нет. А те единичные пьески, что попадутся мне, написаны так убого и коряво, что диву даёшься, неужели драматургия просто жанр не сегодняшнего дня и ей пора уйти за кулисы. А теперь я поняла. Ведь, что такое драматургия?! Герой хочет чего-то. Он этого чего-то добивается. На пути ему попадается множество препятствий, которые он обходит, но каждое препятствие даётся ему всё тяжелее и тяжелее, и, в конце концов, он достигает некой точки невозврата, в которой он должен совершить то действие, какое никогда в жизни не совершал и никогда бы не совершил при иных обстоятельствах, и, совершив его, герой перерождается, становится другим, лучшей версией себя. Драматургия — это всегда про борьбу. А вы, молодёжь, давно забыли что значит бороться. Вот, почитаешь ту муть, что вы пишете. У вас девки бросаются с моста из-за плохого настроения. Мужики в провинции спиваются из-за безнадёги. Хотя, проедьте по провинции и посмотрите на этих самых мужиков. Да любой из них вам фору даст. И вечно все у вас страдают, депрессируют, убиваются. И никогда не попадалось истории о том, как человек просто борется за своё счастье, что, вообще, само собой разумеющееся. А ведь борьба определяет всю нашу жизнь. Ты что в старости будешь вспоминать? Как ты лежал на кровати в наушниках и страдал от невыносимой лёгкости бытия? Нет, в старости ты вспоминаешь моменты борьбы. Как в очередной раз падаешь, но всё равно встаёшь и идёшь к своей цели. Почему вы перестали бороться?
Платон. Спасибо вам, конечно, за морализаторство, но всё же скажите, что мне теперь с этим делать? Что исправлять и куда нести в печать?
Теодора Теодоровна. Я бы посоветовала вам вообще не писать.
Платон. Что?
Теодора Теодоровна. Понимаете, очень редко попадаются одарённые авторы, у которых все ружья выстреливают. Кто-то не умеет строить сюжет, но зато пишет, как Бог: описывает мельчайшие детали так, что ты забываешь о том, что читаешь текст, тебе кажется, что ты можешь взять это, потрогать, пощупать. Бывают авторы, которые и слова в предложения связать не могут, но зато строят такой сюжет, что оторваться невозможно. В ваших же работах я не вижу ничего, что бы вытягивало за собой слабые места. Все ваши тексты напрочь состоят из слабых мест. В вас нет главного, что должно быть в молодом писателе — перспективы.