Платон. Слушайте, внизу! Нельзя ли потише?! У меня музыка орёт, а я всё равно слышу вашу драму!
Лев. (Платону) Пошёл к чёрту! Не видишь? Здесь люди выясняют проблемы!
Платон. Выясняйте их подальше отсюда!
Лев. Что ты такой дерзкий?! Я сейчас поднимусь к тебе, и проблемы уже будут у тебя!
Платон. Давай, урод!
Ева уходит прочь, Лев бросает спор и бежит за ней. Платон скрывается и задёргивает занавески. Лев снова хватает Еву за руку, она вырывается.
Ева. Пусти меня! Я буду кричать!
Лев. Значит так? Кричи! Кричи! Пусть вся улица слышит, какая ты шлюха!
Ева. Что? Ты ненормальный!
Лев. Я ненормальный?! Я привёл тебя в свой дом! У нас всё было хорошо. И потом! Ты просто сбежала! Почему? Скажи мне, почему? Потому, что я живу в маленькой однушке?! Потому, что у меня нет машины?! Потому, что я недостаточно зарабатываю?! К твоему сведению, когда я говорил тебе про богатого человека, что привык аскетично жить, я имел в виду себя! Это я тот богатый человек! Я каждый день питаюсь в этом заведении! А ты сбежала от меня, решив, что я бедный неудачник! Только, потому что я не выставляю роскошь напоказ!
Ева. Ты реально придурок! Я ушла, потому что ты предлагал мне грязные вещи, которые приличным девушкам на первом свидании не предлагают! Я напилась, на мгновение потеряла голову, и пошла домой к незнакомому мужчине! А ты воспользовался моим положением и попытался затащить меня в постель! Чего ты вылупился?!
Лев. (Долго смотрит на Еву ошарашенными глазами и молчит.) То есть ты не притворялась?! Ты действительно приличная девушка?! Ева! Подожди! Давай, попробуем ещё раз!
Ева. Сумасшедший! (Убегает за кулисы.)
Лев. Ева, подожди!
Лев бежит за ней, спотыкается о печатную машинку и падает. Ева уходит за кулисы. Лев сидит на асфальте и не собирается вставать.
Лев. Не понимаю. Совершенно не понимаю! Я столько искал ту самую: ездил по разным странам, знакомился в галлереях и театрах, даже искал на сайтах знакомств — а она всё это время была рядом, работала в соседнем отделе. И, казалось бы, разве это не судьба?! Конечно, судьба! Сама Вселенная подарила её мне за мои старания. Но, вот, я снова промазал! Упустил шанс! А виною пару лишних бокалов вина. Вино! Помню, я так страстно мечтал пить дорогое вино, закусывать его благородными сырами, самым вкусным деликатесом. Мечтал каждый день есть в кофейне под моей квартирой! Мечтал летать по разным странам и зарабатывать столько денег, чтобы не приходилось их считать! И, вот, когда я достиг своей самой желанной мечты, уже и это всё не приносит мне никакого удовольствия. Да чего уж там! Даже удовлетворения! (Пауза.) А, может, добейся я Евы, моя страсть, моя тяга к ней, пропали бы так же, как к вину и сырам? Что даже, покорив её сердце, внутри меня всё равно бы зудело это мерзотное чувство, будто я лежу ночью на сыром асфальте, споткнувшись о какую-то железяку? Кстати! (Оборачивается и замечает печатную машинку.) Печатная машинка! Разве ими ещё кто-то пользуется? (Притягивает машинку к себе и рассматривает её.) Удивительно! Я всё думал, что то-то забыл. Каждый день, пока сижу в офисе с утра до ночи, в голове страшная щикотка: какая-то мысль всё мечется в голове, кружит, как светлячок вокруг лампы, но я всё не мог вспомнить! И, вот, вспомнил. В детстве я мечтал писать. Да! В школе с нетерпением ждал, когда зададут писать сочинение, а потом прибегал домой и долго и страстно писал. Но никогда не брался за ручку с бумагой просто так, пока не задавали в школе. В деревне у нас жил художник — дядя. Картины его никто не покупал, и из-за этого дядя вечно пил, а после трезвел и бежал в церковь замаливать грехи. И однажды местный батюшка сказал ему писать иконы. Дядя стал писать. Его иконами увешали всю сельскую церковь. И больше он никогда не пил. А сутками сидел на летней кухне и писал. Я так завидовал дяде, что ему дали право заниматься тем, что он любит. И, вот, я много лет ждал, когда мне тоже разрешат писать, но школа закончилась, и больше я никогда не брался за ручку с бумагой. А теперь понимаю, почему нужно было ждать чьего-то разрешения? Разве не я в праве решать, чему посвящать собственную жизнь? (Смотрит на машинку.) Может, это тоже судьба? (Обнимает машинку.) Теперь я понял! Понял, почему был так несчастен! Всю жизнь я искал счастья вовне: в материальных благах, в женщинах, в удовольствиях. А счастье нужно было искать внутри себя! Как дядя! Помню, мальчишкой я подбежал к нему, когда он счастливый шёл на реку с красками и мольбертом, и спросил его: "Сильно изменилась твоя жизнь, дядя. Ты счастлив?" И он ответил, что счастлив. Я спросил: "А как ты нашёл счастье?" Он пожал плечами. Говорит: "Раньше вставал с петухами, шёл с вёдрами за водой, днём пахал землю, вечером колол дрова. Сейчас утром хожу за водой, днём пашу землю, вечером колю дрова." "И что изменилось?" — спрашиваю его. А он отвечает: "Всё!" (Пауза.) Вот, и у меня всё изменилось!