Магирус стоял в стороне, на краю площадки, внимательно поглядывая по сторонам и бросая взгляды на небо. Жаворонарцы распределились по окружности вершины, каждый ведя свое наблюдение - спокойно, ни о чем не договариваясь, как будто точно знали, что нужно делать.
Лён подошёл к Пантегри, желая поговорить о странной задержке. Старшекурсник беспечно посвистывал простенькую мелодию, энергично похлопывая руками в варежках друг о дружку. Лицо его обветрилось, глаза чуть покраснели от бессонной ночи - он с Дияном выстоял ночную вахту, и сейчас ему явно требовался отдых. Однако, никаких протестов против задержки - внимание, выдержка и стойкость!
- Почему мы не отправляемся? - спросил у него Лён, словно у старшего.
- Женщины! - с шутливым философским стоицизмом воздел руки Пантегри.
- В смысле?.. - не понял Лён.
- Ну, то есть особенные женские дни, - чуть с досадой пояснил Пантегри.
О, Дивояр, а до него даже не допёрло! Вот почему Магирус велел набрать снега и согреть воду! Ну, чёрт, ну надо было им брать с собой Энину в такой период! Вот откуда этот бледный вид и быстрая утомляемость! Только этого не хватало, когда они настороже и ждут каждую минуту нападения!
Копалась она там, в этой палатке, бесконечно долго, как будто вздумала заснуть. Времени прошло чертовски много, и даже невозмутимые жаворонарцы начали нервничать. Гонда поглядывал на небо, как будто ждал нападения оттуда. Кто знает, что ещё за твари водятся на этой несчастной планетке! Наконец, девушка вышла, раздосадованная такой задержкой по её вине. Но тут случилось новое дело.
Едва Энина приподняла сетку с яйцами, как тут же опустила обратно наземь.
- Тяжело? - тут же догадался Гонда.
Учитель выкатил из сетки девушки три яйца, оставив ей четыре, но даже эта ноша показалась тяжела маленькой трясогузочке.
- Оставляем, - распорядился Магирус, бросая сетку Энины вместе с драгоценными яйцами.
Никто не возражал главе экспедиции, потому что десяток яиц в сетке - предел для самой сильной птицы.
- Энина, если тебе будет тяжело в полёте, опускайся ко мне на спину, - тихо шепнул девушке Пантегри, и она кивнула, опустив глаза в досаде за свою слабость. Видимо, женские боли одолевали её и лишали всех сил, а здесь нет лекарских зелий, чтобы облегчить страдание. Такая слабость была у хрупкой целительницы. И надо же накануне такого момента брать её в экспедицию!
Подхватив сетки, птицы тяжело взлетели с плоской верхушки горы. Оставлены все вещи, кроме сеток с яйцами. Пока стоит тихая погода, надо двигаться, а небо уже угрожает разразиться буйной непогодой.
"Остановиться бы где да поговорить с ветром!" - думал про себя Лён, тяжело и часто взмахивая крыльями и стараясь не выпустить из когтей драгоценную ношу. Только не уверен он был, что получится - наитие приходит само по себе, а не подчиняется его воле. И так уже погода продержалась слишком долго, и он всеми нервами ощущал, что в атмосфере копится сдерживаемое напряжение, и небо готово разразиться такими жестокими погодными судорогами, что наверстает упущенное стократ. Только бы долететь до портала засветло!
Порыв ветра налетел внезапно - ударил встречь, как будто птицы налетели на невидимую стену.
- Снижаемся! - проскрипела сова, делая крен на крыло.
Все последовали маневру, и вся стая опустилась до уровня гор. А впереди была ещё труднопроходимая равнина, на которой нет убежища.
Охотники лавировали между гребнями и вершинами гор, стараясь не опускаться до низинного тумана - на этой границе ветер ещё не достиг силы, поскольку его сдерживали горные хребты. А наверху уже начиналась сухая зимняя гроза: молнии сверкали всё чаще и били в землю.
Гигантские разряды на полнеба, невиданно разветвлённые, тысячеканальные световые корневища! Они потрясали небо своей мощью и оглушали землю, колебали горы. Фейерверки сверкающих частиц взлетали с тех мест, куда ударяли разряды - это выбивался лёд, мгновенно закипал прямо в воздухе и рождал оглушительные взрывы паров. Земля быстро заволоклась неспокойными клубами, воздух помутнел. Тьма заволакивала пространство.
Без слов Гонда пошёл на посадку, выбрав для этого единственное местечко, которое успел высмотреть среди утонувших во мраке скал. Тесная расщелина в стене. Ниже - узкое дно каньона, забитого ледяными осколками.
Негде примоститься! Некуда поставить ноги! Что за место?! Это просто вертикальная дыра, оставшаяся после отколовшегося куска скалы! Небольшое углубление внутрь монолита, узкой щелью уходящее наверх и так же вниз! Тут мог бы забиться в поисках убежища горный козёл, но никак не группа из семи человек! Что задумал Гонда?!
Учитель первым пошёл на посадку - впорхнул в дыру, как-то развернулся и превратился в человека. Ноги его едва держались на двух противоположных выступах, а далее вниз уходили почти вертикальные края расщелины. Туда поместилась сетка с яйцами, заклинив собой узкое пространство.
Гонда кратко мотнул головой себе на плечо, потому что разговаривать под оглушительные раскаты догоняющих друг друга громов было невозможно. Тогда сорока-Валандер без слов пошёл на посадку на плечо товарища. Одной рукой Гонда держался за стену, другой принял груз у зоолога и опустил его туда же - на первую сетку. Валандер не превратился в человека, а примостился на плече у друга, прижавшись боком к его голове. На оставшееся место уже шла на посадку другая птица, отдавая груз командиру. И вот уже в тесной расщелине, уперев руки в края, стоит человек, на плечах и руках которого сидят птицы, а ногами он умудряется придерживать сетки с опаловыми яйцами.
Шёл час за часом, а буря никак не прекращалась. Сильные порывы ветра проносились мимо ненадёжного убежища. Сидя на руке Магируса, вцепившись коготками в плотную кожу его тулупа, Лён явно ощущал дрожь, одолевающую учителя - тот устал, по-человечески измотался. Он не мог превратиться в птицу, чтобы прикорнуть на сетках с яйцами - те держались только за счет того, что Гонда придерживал груз ногами. Как бы помочь ему, как бы сменить? Это невозможно - в тесной щели негде повернуться двоим людям. Единственно доступно только ждать конца бури. Но собирается ли она заканчиваться вообще?!
Он мучительно искал в себе слова эльфийской песни, пытался найти контакт с бешеной стихией. Ничего, молчание внутри. Полный отказ в повиновении.
Внезапно сорока что-то прострекотала - не разобрать, что именно. Но Магирус опустил глаза и посмотрел вниз - на дно каньона, которое было метрах в ста под ногами.
Сильная, кипучая струя воды пробилась по узкому дну, прямо поверх ледовых глыб. Уровень воды поднимался с каждой минутой - стремительно и страшно. Откуда-то шла волна, неся в себе нерастопленные ледяные глыбы - те сталкивались в водовороте и производили дикий грохот, сравнимый с громовыми раскатами. А небо неожиданно разразилось мощным ливнем, хлещущим сразу во все стороны - ледяные струи пересекались и разлетались фейерверком. В воздухе творилась какофония. Вода в потоке мгновенно поднялась, вот ледяной поток уже почти у нижнего края расщелины. Ещё чуть-чуть, и собьёт ноги Магируса, вынесет сетки в этот мощный поток, а вместе с ним человека и беспомощных птиц.
Вся группа промокла насквозь, и вода мгновенно схватывалась льдом на одежде учителя, на перьях птиц. На плече учителя жалобно всхлипнула маленькая лёгонькая трясогузочка.
Отчаяние овладело Лёном - такое сильное, что его словно перекрутила страшная и неумолимая сила. Смерть была так близко - гибель тех, кто был ему небезразличен, кого он любил. Все эти люди дороги ему. Это товарищи, братья, дивоярцы.