- Нет.
- А я выпью.
Она достала из хлама на столе пузатую тёмную бутылку и налила себе рома.
- Дурацкая привычка, - опять призналась принцесса, - всё ты виноват, что я спиваюсь.
- Барыня! - заорала снизу Мара, - Обед!!
- На двоих! - зычно рявкнула барыня, не вставая с места - очень удобно, когда весь дом твой дырках!
- Наташка, рыбу будешь?!
- А выбор есть!!
- Нету!
- Тогда давай!
Снаружи что-то заскрипело, как будто через искривлённый блок поднимали груз. Лён выглянул наружу, поскольку сидел ближе к двери. Там на верёвке покачивалась корзина, а наверху, среди ветвей действительно прятался деревянный блок.
В корзине, надо думать, была рыба. Наверно, она тут только рыбу и ест - неудивительно, что её тошнит от рыбы.
- Если бы ты задержался, я бы наворовала где-нибудь курей - к зиме были бы с яйцами. Но ты явился, слава Дивояру, и спас меня, мой принц, - деловито сообщила барыня, доставая из корзины рыбу и бутылку с питьевой водой. - Пить будешь?
- Давай! - с досадой согласился он.
- Так-то лучше, - одобрила она, доставая ещё стакан.
- Иди ты со своим ромом! - рассердился он, - Пошлость какая!
Он налил в стакан воды, сделал пасс, и превратил её во вполне сносную мадеру.
- О, ценю! - приятно удивилась Лиланда, уж коль ей приспичило так называться.
- Дальше! - потребовал он.
- Ты не командуй тут, в моём дворце! Ну ладно, слушай дальше. Перенесёмся мысленно лет так на тысячу назад - это самое интересное. Художник наш о ту пору был дюжим молодцом и состоял в королевском войске при лучниках. Ты знаешь: это такие парни, вроде нашего Робингуда. Талантливый юноша, природный самородок. Когда началась блокада Дерн-Хорасада - из-за всякой нечисти, которая оттуда попёрла - он был послан, как многие другие из прочих мест, помогать дивоярцам держать осаду. Порядком он там повидал, о чем весьма художественно излагал в своём эпохальном труде. Да, время было суровое, много народу тогда полегло - шутить не хочется. Наш художник стоял на баррикадах и расстреливал из лука всех, кто приближался к заграждению. Паршивая работа, но кто-то должен её делать. Это было время, когда дивоярцы не брезговали помощью простых селембрийцев для решения общих стратегических задач. Потери были велики среди тех и других, и наш парень с дрожью описывал как стрелял по оживающим трупам, которые подверглись заражению ядом сквабаров. Да, такое вот кино.
Лиланда доела рыбу и небрежно выкинула хребет в окно вместе с берестяной тарелкой.
- Не майсенский фарфор, - с укором сказала она ему, намекая явно на то, что он помешал ей стать королевой.
Она снова потянулась за сигарой, но Лён отнял у неё курево и выбросил в окно.
- Ну ладно, - покладисто согласилась принцесса, - давай дальше. Итак, на протяжении примерно шестисот страниц наш летописец во всех подробностях живописал жуткую трагедию, что разыгралась вокруг обширной области, и те неимоверные усилия, которые прилагали сообща дивоярцы и вообще все те, кому грозило нашествие нечисти. Тут, знаешь, не до счётов: всем миром спасались! Однако всего за год обороны потери были уже так велики - людские и материальные! - что даже дивоярцы стали понемногу впадать в панику. Тут следует ещё примерно страниц двести белого стиха, я их пропускаю и перехожу прямо к переломному для истории моменту. Ходили глухо слухи о каком-то пророчестве, ждали какого-то мессию-избавителя. В момент глубокого отчаяния люди, знаешь ли, склонны уповать на мифы. Но оно свершилось: он действительно явился. Видел его тогда наш летописец, как тебя сейчас вижу. Некий Румистэль, эльфийский принц. Народ баял, что в момент смертельной опасности для волшебной страны эльфы приходят на помощь неведомо откуда, а потом уходят.
- С чего ты взяла, что это я?
- Дедукция, - кратко объяснила Наташа, - Недолго он был там с дивоярцами, шушукались они чего-то, но вскоре притащили из небесного города такие странные машины, зарыли их глубоко в землю по всему периметру, и началось интересное дело. Вся система военной охраны после этого оказалась не нужна: эти штуки, числом двенадцать (наш парень помогал рыть для них ямы и опускать туда эти конусы - тогда у него ещё было две руки), и после этого вокруг этой огромной области возник непроницаемый барьер - как стена! Всё стало снова хорошо, все разошлись по местам. Далее несколько исторических справок, целенаправленно нарытых мною по разным архивам. Всё говорит за то, что область вокруг Дерн-Хорасада неумолимо сжималась, и происходило это в течение ряда столетий. Всё так, но - опа! - попалась мне одна книжка, теперь в моей библиотеке уже две книги!
Изящным жестом она показала на плетёную книжную полку, где действительно лежала тонкая книжка - не чета первому фолианту. Принцесса опять изогнулась, показывая ногу в заштопанном чулке, и достала издание в розовой телячьей коже с истёртой надписью золотом: Воспоминания девицы Элизы де Вернон о лямурных похождениях графа Мондебриго, книга первая, часть семнадцатая.
- Не обращай внимания, - успокоила Лёна принцесса, - это только обложка, а саму книжку, вернее, её обрывок, я купила у торговки семечками в одном портовом городке. И вот что мне пришло на ум: книжка-то явно сработана типографским методом, то есть где-то было на Селембрис такое дело! Вот где, как думаешь?
Он ничего не мог предположить.
- Цитирую, - продолжила она, открывая первую страницу, - Изделие книгопечатного дома мэтра Гуггенхайма - очень похоже на Гуттенберга! - количество пятьсот две штуки, город Дерн-Хорасад!
Она подняла на Лёна свои умопомрачительные зелёные глаза и жестом фокусника приподняла книжку, показывая титульный лист.
"Ночные умертвия и бледные призраки грядущей погибели", - значила витиеватая надпись, знакомая ему до боли, и ниже мелкими буквами: "Записки монаха Скарамуса Разноглазого, живущего близ города Дерн-Хорасада".
Это была она, книга отца Корвина, точно такое же издание, какое лежит его в потайной комнате в Дивояре. Только была она тоньше: очевидно, более трети торговка семечками израсходовала на кульки.
- Я полагаю, мой экземпляр не последний из тех пяти сотен - ещё куда-то девались две штуки, - заметила Наташа, - Зная страсть дивоярцев собирать весь книжный хлам у себя наверху, могу предположить, что ещё один, более полный экземпляр из этих двух последних, хранится где-то в библиотеке небесного города.
"А ведь точно!" - так и грянуло в мыслях у Лёна.
Ему в голову не приходило, что где-то могут быть другие печатные экземпляры! Действительно, на Селембрис нет типографского способа распространения книг, а в закрытой области Дерн-Хорасада в самом деле могло развиться такое дело - недаром у герцога Кореспи была такая обширная библиотека печатных изданий! Вот на что не обратил внимания Лён, привыкший к печатным книгам в своем мире!
- И тут мы снова встречаем имя Румистэля, наглого претендента на трон Дерн-Хорасада. Пришёл сей принц, убил одного дивоярского мага, украл некую юную особу, открыл Северные ворота, чего никак не стоило делать. Коня его летучего звали примечательно: Сияр. И точно также звали коня другого Румистэля, который появился много позже под блокированной областью. Может, скажут: совпадение? Возможно. Но интуиция мне говорит, что это один и тот же Румистэль, как один и тот же Сияр. Учитывая же заключительные слова Скарамуса о том, что главным даром эльфийского принца Румитэля является дар перемещаться во времени, я делаю вывод о том, что это ты. Ибо, как сказал Скарамус много-много лет назад: однажды Румистэль явился за своей сокровищницей в город короля Гедрикса и забрал её. И вот ты здесь, мой друг. Лишь ты один можешь одолеть затворы времени и проникнуть в сомкнутую область. Мне эти люди рассказали о том как ты однажды вытащил их оттуда - вон через ту скалу, а обратно входа не было. И было это спустя не одно столетие после полного замыкания области. Так что, не отпирайся: ты Румистэль!