- Ты... - пытался вспомнить Румистэль.
- Меня зовут Кречет, - холодно обронил незнакомец.
- Ты с Жаворонара?
- Да, это моя родина, - всё так же враждебно ответил человек.
- Что ты здесь делаешь, Кречет? - надменно спросил мгновенно охваченный гневом Румистэль.
- Я здесь садовник, - отвечал тот.
Садовник? Зачем Ниянали, которая повелевает травам, деревьям и цветам, садовник?
Когда он вернулся в замок с прозрачной чашей, полной вишен, эльфийка уже не спала. В лёгкой утренней одежде она сидела возле своего туалетного столика и расчёсывала длинные серебряные волосы.
- Кто такой Кречет? - требовательно спросил Румистэль, и огонь ревности горел в его глазах. Он видел - да, точно понял! - в лице жаворонарца выражалась острая неприязнь, это был взгляд соперника.
- Это мой ученик, - невозмутимо ответила Нияналь.
- Как он попал к тебе? - проводя ладонью по лицу и как будто отгоняя наваждение, спросил он.
- Он дивоярец, - кратко обронила эльфийка.
Как мало знал он о её жизни, постоянно носясь где-то со своими огромными заботами! А у неё был ученик, дивоярец по имени Кречет. Этот выходец из мира Содружества - Жаворонара, напросился к ней, чтобы овладеть некоторыми умениями, и она учила его различать свойства растительных экстрактов, тонкости эльфийской химии в начальной её части. Румистэлю не надо было разглядывать Кречета, чтобы понять, что не химия держит здесь дивоярца, а любовь: тот был глубоко влюблён в прекрасную эльфийку и видел в Румистэле врага. Смешно всё это, потому что между ними не может быть союза. Смешно и печально, ведь любовь Кречета безнадёжна. Но это всё же лучше, чем ничего. Он мог оставить Нияналь на заботы живого человека, а не положить её на хлопоты карлиц, которые всё, что умели, это нянчить детей, доить коз и делать сливки. Поэтому он простился с ней, зная, что возвращение его всё переменит, только надо вывести народ Алая из локала.
Кажется, она немного успокоилась и легко отпустила его.
- Кречет, я ухожу, - сказала Нияналь, когда непоседа Румистль исчез прямо с места, отправившись при помощи своего зеркальца по своим делам.
- Что ты хочешь сделать? - спросил её белоголовый садовник, подходя ближе.
- Я пойду искать кристалл, - ответила эльфийка, - Где-то на Селембрис должны быть затерянные кристаллы. Я слышала от него, что где-то в одном городе, называемом Дерн-Хорасадом, хранится целая сокровищница этих осколков. Я воспользуюсь кристаллом и проникну в лимб, чтобы спасти свою дочь.
- Нияналь, ты говорила, что это опасно! - воскликнул Кречет.
- А тебе задание, мой друг.
- Я слушаю, - склонил он голову, чтобы скрыть жгучие слёзы сердечной боли, ибо она обращалась с ним, как со слугой.
- Я знаю, ты варил тайком любовное зелье, чтобы очаровать меня, - продолжала Нияналь, - но прощаю тебя, ибо страсть безрассудна. За то ты выполнишь мой наказ. Ты войдёшь в зачарованную зону, которую я тебе укажу, и будешь жить там, ожидая прихода Румистэля. Я знаю из его рассказов, что однажды в будущем он войдёт туда в поисках своих кристаллов. Найди себе в безлюдных и глухих горах пещеру и придумай историю создания для того эликсира, который сейчас прячешь в рукаве. Когда он придёт к тебе, отдашь ему этот пузырек, и тогда я награжу тебя. Сделай это, Кречет, ради меня.
- Какой толк?! - воскликнул он, возжигаясь гневом, - Он покинул тебя! Он всё время покидал тебя! Он погубил самое дорогое, что было у тебя, и кого любил я! Он разрушил твою жизнь, и теперь ты собираешься пожертвовать собой ради него!
- Не будет этого! - гордо ответила Нияналь. - Я всего лишь собираюсь спасти свою дочь. Для этого мне и нужны кристаллы. Сделай это, Кречет. Иначе я обойдусь без твоей помощи.
- Я сделаю это, - сдался он перед этой твёрдой волей.
- Прощай, мой дом, - окинула взглядом Нияналь свой весенний сад, и за деревьями, усыпанными спелыми плодами, послышался тихий плач карлиц.
ГЛАВА 25
Он снова там, на этой безжизненной планете, застывшей в своем ледяном молчании. Снова идёт он длинным извилистым ущельем меж двух высоких стен, наверху которого сквозь бледное мерцание прозрачной атмосферы сквозь дневной свет отчётливо мигают звёзды. Незнакомые созвездия и чужой участок Галактики. Под ногами ровная, выглаженная веками поверхность льда, вокруг него возвыщаются иглами всё те же скалы, и кажется, что вот ещё секунда, и он увидит собирающих яйца дивоярцев. Кто знает, сколько веков они наведываются сюда, чтобы собирать это топливо для машины Жизни, которая спрятана в небесном городе.
Ему не нужны эти овальные яйца - Румистэль бессмертен, потому что эльфы давно оставлили эту малопродуктивную магическую технологию продления своего века, сейчас они напрямую пользуются дарами Вселенной. А эти яйца, в изобилии валяющиеся вокруг, сдерживает лишь лёд - в этом их свойство. Камень их не держит - они постепенно прожигают его и погружаются в породу. Веками эти яйца дрейфуют сквозь твёрдые оболочки планеты, иногда вываливаясь из горных образований и продолжая свой путь по поверхности льда. Ледяные миры слишком холодны для них, поэтому эта компактная яйцевидная форма есть способ закукливания. Они были убийцами планеты, пожрав и уничтожив всё вокруг, эти обитатели огненных миров. И, погубив этот мир, они закуклились, чтобы ждать подходящего случая. Ибо это их особенность. Они - сквабары, порождения горячей преисподней.
Эти прекрасные опаловые яйца есть семена сквабаров, магических тварей адских миров, нижних измерений Вселенной. Если хранить их в холоде, они могут вечно пребывать в состоянии покоя. Если они почувствуют живое тепло, то очень скоро начнут раскрываться. Дивоярцы перерабатывают их в порошок, чтобы кормить машину Жизни - тем самым они лишают оболочки тёмное ядро, хранящее в сжатой форме информацию о сквабаре. В таком случае живое тело сквабара не восстанавливается.
Румистэлю не нужно собирать эти яйца, и он проходит мимо, ища то, за чем пришёл - зелёный огонёк кристалла. И вот в затемненном углу, под самой стеной, находит его - он светит оттуда, словно завёт его к себе. Вот так в прошлый раз нашли его дивоярцы. Он берёт в свои руки, защищённые от дикого холода планеты только прозрачной, чуть серебристой пеленой универсального поля, этот маленький зелёный огонёк.
Взгляд Румистэля падает на опаловые яйца. Так и будут они лежать тут ещё много столетий, пока не придёт момент, и не явятся за ними дивоярцы, но тогда уже будет всё иначе: они не найдут то, за чем безуспешно охотились много лет. Может, они уже не раз находили эти зелёные кристаллы, а потом он уходил в прошлое за своей добычей, ничего о том не зная, и тем самым переводил ветвь возможной истории в область нереализованных событий.
Потом явится сюда Лён, и что тогда будет? Он не найдёт кристалл, или вовсе не станет его искать? Вот это трудно для понимания Румистэля, потому что важная часть его знаний о сложном устройстве времени и связи его с пространством вероятностей для него закрыта. Он по-прежнему лишён части самого себя. И догадывается, что причиной тому расщепление на две личности - его самого и Лёна.
И тут ровный ход мыслей Румистэля прервался, и страшная догадка осенила его. Как очутились сквабары на Рауфнерене?! Ведь он помнил сквозь память, доставшуюся ему от Лёна, видение, которое видели глаза Гедрикса: вылупляющиеся из камня чудовища! Так происходит, когда чувствуют они приближение живого - они почуяли людей! Почему-то минуя самого Гедрикса, как будто он был заговорён от них, они выкарабкались из камня, где провели в ожидании сотни лет, и бросились вниз - к войску, которое привёл Стауххонкер! Вот откуда взялись сквабары на Рауфнерене! Лён сам принёс их яйца на этот остров! Попытка Румистэля исправить неудачу Лёна дала лишь частичный результат! Она нарушила непонятным путём логику событий и создала ложные предпосылки, а отсюда пошли те необъяснимые обычной логикой последствия, которые не мог понять Румистэль: сквабары на Рауфнерене! Надо срочно возвращаться и убрать с острова занесённые туда Лёном яйца!