Он выскочил на Селембрис на границе волшебной, вечно хранящей весну долины - обиталище Ниянали. Он поспешил в свой старый замок, чтобы обрадовать её вестью: у них есть кристалл, который может помочь исправить ошибку! Пока Румистэль не знал, как можно это сделать - память упорно скрывала от него нечто очень ценное - но, может, Нияналь знает?!
В весеннем саду его ждала неожиданность: плодовые деревья увядали, словно подчинились общему настроению природы, ведь на Селембрис стояла осень. Опадали листья, и ковёр потемневших сухих останков весны устилал поникшую траву. Падали яблоки и высыхали вишни, и цветы на ухоженных клумбах потеряли свою свежесть, поникли стеблями, опустив к земле увядшие головки.
Он поспешил к замку и увидел, что вечнозелёный плющ на его стенах скрутился в сухие, спутанные бороды, и нет белых занавесей на окнах, с плотно захлопнутыми ставнями. Отворив заскрипевшую дверь, он вошёл в опустевший холл и увидел лишь обветшалое тряпьё и мусор на полу. Пуста была опочивальня, и старые сухие лианы висели на поддерживающих крышу столбах. Занавеси оборвались и висели старыми серыми тряпками.
Он стоял посреди разрухи, растерянно озираясь, и тут услышал старческое шарканье за своей спиной. По разорённому замку бродила старая карлица.
- Где Нияналь?! - набросился на неё Румистэль.
- Она ушла! - испуганно ответила та.
От последней обитательницы замка он узнал, что Нияналь покинула весеннюю долину сразу после его ухода, вместе с ней ушёл и садовник Кречет.
- Куда она пошла?!
- Я слышала название, - пролепетала в страхе старенькая нянька, - Они говорили о городе с названием Дерн-Хорасад. Хозяйка думала найти там какие-то кристаллы.
Всё ясно: она ему уже не доверяет, и сама решила отправиться на поиски осколков Вечности. Значит, она знает как пользоваться ими.
Он сел на неопрятном пороге дома, который прежде всегда сиял уютом и чистотой. Сидел и смотрел на умирающий сад, которого коснулось тление. Смотрел, но не видел, потому что перед глазами проносились видения. Он видел, как воочию, Нияналь, преисполненную гнева и обиды на него, ввергшего их дочерей в узилище смерти, каким стал для них их Рауноу. Она думала спасти девочек от смерти и вместо этого послала их прямо ей в пасть.
Видения, как реальные, рисовались перед глазами Румистэля: шествие Ниянали по области Дерн-Хорасада, долгий поиск, долгий путь. Она шла по людским местам, она, которая предпочитала не связываться с людьми, как с существами жестокими и неразумными. Шла по обширным областям Дерн-Хорасада, плыла через море и достигла владений герцога Росуано. И там обнаружила страшную правду: она не может добраться до сокровищницы Гедрикса. Потому что камень не её стихия! Её власть распространяется на живое - растения, разные биоформы! Это её творения те фантастические лесные существа, населяющие леса вокруг долины! Водные, болотные и луговые обитатели.
Он видел, словно сам там был, её горькое разочарование и гнев, охвативший её сердце, и ожесточение говорило в ней, заглушая прочие чувства и убивая любовь к нему. Она проклинала тот день, когда весенний полёт вернул ей простившегося с ней Румистэля. И в горечи она рассказала Ираэ о его будущем приходе, предупредив о том, чтобы семейство регентов не допустило ему достичь цели - сокровищницы Гедрикса.
Она пыталась помешать ему! Ведь он сам рассказал ей о путешествии своего двойника в поисках Дерн-Хорасада! Он рассказал ей о том странном разделении между своей смертной ипостасью и настоящей бессмертной сущностью. Не найдя возможности добыть кристаллы в городе Гедрикса, она двинулась дальше, надеясь отыскать таинственную Пипиху, о которой он ей тоже рассказал. И в те поры она ему не верила, полагая, что это какая-то ошибка.
Шла она годы и годы, отыскивая след таинственной родственной души, шла через горы, земли и моря. И спустя сто пятьдесят лет встретилась с ним в Дюренвале. Она увидела не Румистэля, а Лёна, его вторую половину. И убедилась, что всё, что говорил ей Румистэль - правда! Не в силах ни принять его, ни оттолкнуть, она лишь наблюдала за ним, а он в порыве радости от встречи, рассказал ей о путях Пипихи. И поняла тогда Нияналь, что он рассказывает ей о ней самой, что это её путь мучений и страданий в поисках хоть одного кристалла. Но он всегда опережал её, вооружённый волшебными вещицами, которые делали его поиск лёгким, ходящий сквозь время, летающий на крылатом жеребце.
Вот почему она оставила свои поиски и направилась к Наганатчиме - он сам подал ей эту мысль, ибо только там лежит кристалл, не тронутый им за все это время. Она надеялась забрать его прежде, чем вообще начнётся поиск - он сам поведал ей об этом её будущем успехе! И достигла цели: пришла к застывшим в вечном сне каменным великанам в те дни, когда Лён был занят Жребием и понятия не имел о том, что ему придётся продолжать утомительное дело предков. Но к тому времени она прошла столь долгий путь и повидала столько жестокости и человеческой злобы, что перестала обвинять Румистэля и примирилась с его тяжёлым долгом. Её отношение к Лёну выражало лишь усталось и печаль: она сдалась перед Судьбой и стремилась лишь к покою. Он тогда чувствовал что-то, как будто горечь прощания и спокойствие прощения. Что произошло, если она отказалась от борьбы?
Помнит Румистэль как Лён нашёл на горе Наганатчима пустой кристалл. Что дальше было с Нияналью? Он не знает.
Так сидел и думал Румистэль: как быть, что предпринять? Броситься за ней следом в Дерн-Хорасад, отговорить от безумного решения? Да, обладая зелёным кристаллом, она может спуститься в лимб и отыскать потерянную душу Эйчварианы. Но почему-то не сделала этого. Чем больше размышлял об этом Румистэль, тем отчётливее понимал, что не следует ему вмешиваться в ход уже произошедшей истории, чтобы не вносить коррективы в будущее. Иначе, кто знает, насколько затянется этот поиск. Надо возвращаться и попытаться исправить то, что может произойти далее. Сквабары в локале - этого нельзя так оставлять. Лён, понятно, ничего не знает, но Румистэль-то знает!
Как удобнее переправиться к подножию холма, чтобы там же совершить перенос во времени? Но тут слуха Румистэля достигло такое знакомое тёплое дыхание - оно, кажется, давно уже доносится из-за башни, а он так погрузился в свои мысли, что пропустил его мимо сознания.
- Лахайо, я рад что ты не оставил меня, - повернувшись к башне, ласково сказал Румистэль.
- Она велела мне ждать тебя, - тут же вышел из своего укрытия дракон.
Она велела! И горький спазм сжал горло Румистэля.
Сел он на своего белого дракона и взмыл в небо, где плыл величественно и неприступно Дивояр. Ему надо было прямо лететь к холму, но мысль о том, что больше он не вернётся в прошлое, заставила Румистэля изменить маршрут.
Думал он о том, как Нияналь однажды оставит свое блуждание по области Дерн-Хорасада и каким-то образом выйдет вовне, чтобы направить свой путь к Наганатчиме и отыскать там кристалл. Спустя много лет она встретится там с Лёном, чтобы в последний раз увидеть, во что превратился её непоседливый Румистэль. и тут странное двойственное чувство овладело им, и неясная тоска наполнила сердце. Время как будто множило перед ним свои пути, и разные реальности сталкивались и пересекались перед его внутренним взором. Он видел, как наяву, как посещает он Наганатчиму с горьким воспоминанием в душе и ощущением несчастья, с памятью о несчастной участи Ниянали. Он видел Лёна: как тот пришёл к Наганатчиме вместе с Юги Джакаджей, сбежавшим от него позднее, и как забрал Лён пустой кристалл. И он видел там же, в той же обстановке другого себя: того Лино Линарри. Со своим спутником - Лаваром Ксиндарой! И оба помнили о Пипихе! И оба знали Нияналь! От этого кружилась голова Румистэля и смятение овладело его душой. Он не понимал связи этих двух, отдельно друг от друга реальных событий, происходящим в общем плане схоже, а в деталях по-разному. С ума можно сойти от этого!