Дзюнко снова сощурилась:
— Деньги? Что за деньги? Какое отношение они имеют к этому ключу? — Она вытащила из кармана ключ, найденный в Сайходзи, и поднесла к его глазам.
— Да-да, правильно. — Он быстро закивал.
— Это ключ от камеры хранения? Где она находится?
— На станции Сибуя. Ряд ячеек у северного входа.
— Что там лежит?
Он затряс головой с умоляющим видом:
— Пожалуйста, не убивайте меня! Я не знаю! Не убивайте! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Отвечайте на вопрос. — Дзюнко настойчиво трясла его за плечо. — Что лежит в ячейке? Если вы не в состоянии говорить, я буду говорить за вас. Это пистолет?
С трясущихся губ Цуцуи стекала слюна. Она глянула на его руку, распростертую на полу. Рука была большая и грубая, пальцы грязные, все в заусеницах. Похоже на машинное масло. Продолжая разглядывать его руку, она задала еще один вопрос:
— Вы ведь работаете на фабрике? И наверняка мастер в своем деле.
— Не надо, сестренка…
— Это производство оружия? Вы работаете там и продаете оружие на сторону?
— Я ничего не знаю!
— Да, все так и есть, как я говорю. Скажите мне правду, и я вас не убью. Не пытайтесь ничего утаить. Вы изготовляете пистолеты на черный рынок и снабжаете ими Асабу и его банду? Я права?
Цуцуи окончательно сломался и уронил голову на пол:
— Если об этом узнают, мне конец.
— Кто вас может убить? Асаба?
— Нет, не Асаба. Он всего лишь мелкая шпана. — Мужчина начал задыхаться. — Я ведь просто хотел немного подзаработать.
Дзюнко поняла, что он хотел сказать.
— Теперь я все понимаю. Ваши работодатели — поставщики оружия на черном рынке. И они не подозревают, что вы приторговываете на стороне. Так?
Молчание Цуцуи означало, что это правда.
— Понятно. — Дзюнко медленно поднялась.
Он умоляюще смотрел на нее и норовил схватить за лодыжку:
— Я ведь вам все рассказал, верно? Я не отмалчивался. Я рассказал все, что вы хотели узнать.
— Да, верно. Спасибо вам. — Слегка улыбаясь, Дзюнко отодвинула ногу, и рука Цуцуи, коснувшись ее кроссовки, упала на пол. — А теперь я открою вам один секрет.
— Пожалуйста, вызовите «скорую»! Я никому не расскажу про вас.
— Тот пистолет, что вы продали… прошлой ночью из него застрелили человека.
— Сестренка!
— Я присутствовала при этом. И знаете еще что? Из того же пистолета меня ранили.
Цуцуи уже не слушал ее. Он извивался, пытаясь дотянуться до ее ноги. Дзюнко он показался похожим на мерзкого червяка.
— Я обещала вам, что не убью вас, если вы честно признаетесь во всем, — сказала она.
Он с облегчением закивал, нелепо улыбаясь. Девушка передразнила его улыбку и посмотрела на него сверху вниз:
— Так вот, я солгала.
С этими словами Дзюнко дала волю энергии. Она нацелилась в его грязную, морщинистую шею, и вся ее мощь с ревом устремилась туда, мгновенно сломав ему позвонки. Остаточная энергия ушла в половицы. Волосы у него воспламенились, и девушка быстро отступила назад, чтобы огонь не перекинулся на ее одежду. Она снова повернулась к двери, пристально уставилась на запаянный замок, и он тут же начал плавиться. Ручка отвалилась и упала на пол. Дзюнко подошла к двери, слегка толкнула ее и вышла наружу. Запах гари вырвался на улицу, но дыма не было, и ничто не привлекало внимания прохожих.
Девушка осторожно прикрыла за собой дверь, убедившись, что та не слетела с петель. Если присмотреться, можно было заметить, что с замком не все ладно, но все остальное было в порядке. Затем она перевернула табличку с надписью «Открыто» другой стороной, и теперь на двери красовалась надпись «Закрыто». Дзюнко зашагала прочь.
На перекрестке Аото, ожидая зеленого сигнала светофора, она спросила у какой-то женщины, какая линия метро ведет в сторону Йойоги Уехара. Женщина уверенно снабдила ее нужной информацией, потом с извиняющейся улыбкой сказала:
— Извините, у вас на щеке пятно. Похоже на сажу.
Дзюнко дотронулась до щеки. На руке остались следы сажи.
— Спасибо, — сказала она и тоже улыбнулась. — Это я прочищала на кухне вентиляцию.
6
Дзюнко покидала кафе «Курант», а в это время детектив Тикако Исидзу беседовала с сержантом Кинугасой в одном из кабинетов отдела уголовного розыска ГПТ. Подразделение Кинугасы занималось расследованием ограбления с убийством, которое произошло в районе Акабана неделю назад. Большую часть времени он проводил в Северном отделении полиции в Акабане, и Тикако повезло, что она вообще застала его в Управлении ГПТ.
Кинугаса был невысокого роста, но крепко сбитый мужчина пятидесяти двух лет. Исполнительный и дотошный, он в то же время отличался известной теплотой и приветливостью в обращении. Тикако не была с ним знакома официально, но наслышана о его репутации — его сослуживцы дали ему ласковое прозвище Кину.
Сержант пил растворимый кофе, положив в чашку несколько ложек сахара. Тикако он показался усталым, и она заметила, как у него залоснился воротничок рубашки. Наверняка он толком не спал с начала расследования.
— Слыхал я об этом случае в Таяме, — сказал Кинугаса, потягивая кофе. — Правда, я увяз в собственном расследовании, поэтому мне известно о нем только в общих чертах — никаких подробностей я не знаю.
— Похоже на убийства в Аракава-парке, которые ваша бригада расследовала в позапрошлом году, — ответила Тикако. — Насколько я знаю, в полицейском отделении в Аракаве это дело осталось незавершенным. На случай, если преступник тот же самый, я хотела бы просить их содействия. Не подскажете, к кому там можно обратиться?
Она намеревалась поспрашивать его о том старом деле, но не решилась обременять его еще и этой заботой.
Кинугаса прищурился, с минуту размышлял, отпил еще глоток кофе и только потом отозвался:
— Есть там детектив по имени Макихара. Он еще молод, но свое дело знает. Наверняка сможет вам помочь. Я передам ему, что вы с ним свяжетесь.
— Было бы здорово, — улыбнулась довольная Тикако.
Сержант с любопытством взглянул на нее и добавил вполголоса:
— Насколько мне известно, ваше подразделение не работает по делу в Таяме.
— Верно, — сказала Тикако. — Мы привлечены в качестве наблюдателей.
Кинугаса рассмеялся:
— Да, нелегкая доля. Вообще-то, они должны передавать дела, связанные с огнем, в отдел расследования поджогов.
— В том-то все и дело, что они не уверены, действительно ли там имел место обычный поджог. Разве не так обстояло дело с убийствами в Аракава-парке?
Сержант задумчиво кивнул:
— Да, дело странное. Все четверо вроде бы обгорели до смерти. Ожоги и все такое, но…
Тикако и без того знала продолжение. Вскрытие показало, что у всех четырех жертв были сломаны шеи, и невозможно было определить, произошло это до или после того, как их сожгли. Специалистам по поджогам были известны раны на голове. Они встречались в убийствах, сопровождаемых поджогом, но обычно возникали в силу деформации черепа, вызванной воздействием высокой температуры.
Но перелом шейных позвонков — дело другое. Ничего не известно о случаях таких переломов, обусловленных действием нагрева. Иными словами, это означало, что жертвы на берегу Аракавы были сначала убиты, а потом сожжены. Однако этой версии противоречили данные о том, что жертвы сгорели заживо.
В докладе коронера по результатам вскрытия было вынесено заключение «смерть от огня», однако одновременно приводилось мнение медицинского эксперта о том, что смерть произошла от ударной волны такой силы, что она не только сломала жертвам шеи, но и обуглила их тела. Иными словами, огонь и ранение возникли одновременно.
И все же в волновой теории не все концы сходились с концами. Окна в машине, где находились тела трех жертв из четырех, были разбиты. Казалось бы, логично предположить, что окна были разбиты до того, как в машине сгорели жертвы. Это предположение основывалось на том, что осколки стекла на сиденье вокруг жертв расплавились от огня. Разброс осколков стекла и характер ожогов указывали на то, что источник «ударной волны» находился извне и справа от машины.