— Это была сова? Я думал, что это метла Филча…
— Это ты станешь метлой, если еще раз тронешь мою сову!
— Да далась мне твоя сова!
— Вот и отвали. Вообще иди отсюда!
— Где хочу, там и хожу, буду еще всяких лохматых слушать.
— На себя посмотри, клоун блондинистый!
— Кто еще клоун. Причешись сначала, потом поговорим.
— Да пошел ты, Малфой! Я вообще с тобой разговаривать не желаю.
— Ну, и плыви отсюда. Топай лапками…
— Когда захочу, тогда и пойду, будешь мне еще указывать.
— Поттер, ты дегенерат, своих-то слов не нашел?
— От дегенерата и слышу, слизняк зеленый!
— А слизняки бывают фиолетовыми?
— Если их хорошенько побить, чтобы не выпендривались, то могут.
— Кто бить-то будет? Ты, что ли?
— Испугался?
— Ха, это ты лучше пугайся…
— Тебя, что ли, блондин пустоголовый?
— Уж лучше быть блондином пустоголовым, чем брюнетом с кочкой на голове.
— Это не кочка! Это удлиненный «ежик»!
— Прости, кто?
— «Ежик», прическа такая, деревня ты глухая!
— Да… Ежик…
— Да пошел ты, Малфой!
— Сам иди, ежик.
— Я не ежик!!!
— Ты сам сказал только что, память плохая?
— Еще раз так меня назовешь, я из тебя оставшееся от твоего мозга выбью!
— Ага, хочу посмотреть, как. Пыхтеть будешь или фыркать?
— Чего?!
— Ну, как еще ежи могут драться? Иголками, разве что…
— Ты, хорек белобрысый, сейчас же нарвешься…
— Так страшно, аж уползти хочется…
— В норку? Там папочка-хорек заждался?
— Поттер, у тебя мозгов точно не больше, чем у ежа. Фантазии столько же.
— Я тебе сказал, что если…
— Надоел ты мне…
— Ага, сразу сбегаешь? Трусливый хорек!
— Повтори.
— Со слухом не в порядке?
— Поттер, договоришься.
— Очень страшно… Даже поджилки трясутся.
— Дуэль?
— Запросто.
— Когда?
— После каникул.
— Когда точно?
— Ты на этот день себе наказание устроишь, Поттер?
— Когда?!
— Первого февраля.
— Чего не первого июня?
— Даю тебе шанс выучить хоть пару заклинаний, а то будет избиение… ежика.
— Да пошел ты!
— Спасибо, уже иду.
— Малфой, не забудь написать завещание!
— На память не жаловался. Если только ты заразен…
— Говори-говори…
— Пока, ежик!
— Малфой!!!
Глава 7. Рождественский Шекспир
— …А потом он замахивается своей дубиной и орет: «Ах, ты мерзкий Урк Усатый! Раз ты съел моих червяков, я пойду войной на твое племя!» И бьет дубиной по голове Урка… — Джеймс сделал движение, будто снес кому-то полчерепа.
Мальчик стоял посреди полумрачного чердака, с паутиной на волосах, согнув спину и скорчив страшную рожицу. Лили хихикала у стены, прикрывая рот ладошкой, и смотрела на представление из Истории магии, что разыгрывал для нее брат.
— «Да как ты смеешь, слюнявый Дубина Дубовый!» — Джеймс развернулся на сто восемьдесят градусов, словно исполнял другую роль, и запищал тонким голосом. — «Ты укокошил моего мужа! Кто теперь будет мне колоть дрова?! Эй, родственнички, берите вилы…»
— Она так и сказала? — сквозь смех спросила Лили, глядя, как Джеймс вытанцовывает какую-то джигу, словно призывает кого-то.
— А почему нет? — мальчик остановился на пару мгновений.
— То есть у гоблинов мужья нужны только для того, чтобы колоть дрова?
— Понятия не имею, надо спросить у Малфоя, — пожал плечами Джеймс, садясь рядом с Лили и отбирая у нее уже надкушенную шоколадную лягушку.
— Почему Малфоя?
— Ну, у него в родственниках были гоблины, — хмыкнул мальчик, уплетая шоколад.
— Правда?!
— Ну, не знаю, хотя по лицу кажется, что да…
Лили рассмеялась. Джеймс знал, как доставить удовольствие сестре. Когда он приехал, она лежала с простудой, но сегодня, в Рождество, маме удалось сбить температуру, и Лили смогла подняться. Хотя мама вряд ли об этом знает…
— Осталось совсем немного — и я тоже поеду в Хогвартс, — Лили чуть улыбнулась, стирая со щеки брата шоколад. — Здорово будет, правда?
— Ага, помимо Розы, мне еще и тебя придется… оберегать, — кивнул Джеймс, хитро щурясь. Он не говорил ей о том, что Розу в основном оберегал от себя самого — чем меньше они пересекались, тем легче жилось обоим.
— Меня не надо оберегать! — возмутилась девочка и тут же закашлялась. — Я сама могу за себя постоять!
— Угу, — кивнул Джеймс, — от твоего визга кто угодно убежит подальше.
Лили насупилась, но уже через пару мгновений они вместе смеялись, из-за чего сестра снова начала кашлять.
— Дыши глубже, — посоветовал менторски Джеймс, пережидая приступ сестры.
— Давай, когда я приеду в Хогвартс, мы Малфоя поймаем и… свяжем где-нибудь, пусть посидит и подумает о своем мерзком поведении, — предложила Лили, заглядывая в глаза брата. — Он ведь мерзкий, да?
— Не то слово, — фыркнул Джеймс. — Он же слизеринец, что ты от него хочешь? Мало того, что слизеринец, ведь еще и Малфой! А чего хорошего ждать от этой семейки? Дед был правой рукой Волан-де-Морта…
— Ой! — пискнула Лили, но брат ее проигнорировал.
— Отец — трусливый хорек, которого всем вечно приходилось вытаскивать из полной ж…
— Джим! — возмутилась Лили.
— Что? — невинно захлопал глазами мальчик. — Если так и есть? Тем более, так дядя Рон всегда говорит…
— А Роза говорит, что…
— Розе вообще не свойственно молчать, так что не думаю, что нам стоит слушать все, что ей там придет в голову… — отмахнулся Джеймс.
— Она сказала, что ты надул кошку мистера Филча.
— Болтушка твоя Роза, — изрек мальчик, извлекая откуда-то из-за коробки мешочек с Всевкусными орешками. — Хочешь?
— Нет, — покачала головой Лили. — Ты чего постоянно ешь? Как Альбус…
— Я расту, и не надо меня сравнивать с этим коротконожкой…
— У него нормальные ножки, — Лили отобрала у брата мешочек с орешками. — Он ведь еще маленький…
— Ага, как ножки, так он маленький, а как слопать все конфеты из вазы и вазу облизать, он вполне способный, — заметил Джеймс. — И отдай мне орешки.
— Обещай, что в школе возьмешь меня с собой, если соберешься разбираться с Малфоем, — Лили спрятала руки за спину.
— Отдай орешки, — нахмурился Джеймс.
— Обещай — и отдам.
— Ладно.
— Нет, ты скажи…
Мальчик уже открыл рот, чтобы ответить, но дверь на чердак отворилась, и на пороге появилась рассерженная мама с каким-то зельем в руке:
— Лили! Целитель сказал, чтобы ты не вставала!
— Но, мама, Джим ведь приехал…
— В кровать, а Джим твой может и в твоей комнате с тобой общаться, — сурово произнесла Джинни. — И тебе пора принимать лекарства.
— А где папа?
— Он с дядей Роном ушел за подарками, — мама суровым взглядом провожала ребят, когда они поднялись, немного отряхнулись и стали спускаться вниз по узкой лесенке.
— О, блеск, — фыркнул Джеймс. — В этом году нас ждут незабываемые сюрпризы под елкой.
— Джим… — мама чуть недовольно покачала головой, но в уголках ее глаз теплилась улыбка.
— А что я? Я тут буду совершенно ни при чем, — они дошли до комнаты Лили.
— Джеймс, спустись и посмотри, как там в манеже Ал, — попросила мама. — Он спал.
— Нееет, — почти взмолился мальчик. — Уж лучше я Лили лекарства буду давать…
— Без разговоров, — и Джинни подтолкнула мальчика к лестнице. — И если он проснулся, дай ему молоко…
Джеймс насупился и, громко топая по ступеням, направился в гостиную. У дальней стены, недалеко от вчера наряженной елки, был манеж Альбуса, в котором уже проснувшийся братец стоял, держась за края, и чему-то небесно улыбался. Увидев Джеймса, он захлопал в ладоши и затопал ножками, издавая булькающие звуки. Почему-то братец никогда с ним не разговаривал, хотя в присутствии Лили или родителей трещал, как Слизнорт после бутылки Огневиски.