И ещё… отчего-то в голову лезут слова Гриши о том, что я ни на что не способна. Что я могу быть только приложением к мужчине, который будет вытирать об меня ноги.
Но разве это так? Нет, и я должна это доказать.
Себе в первую очередь.
Глава 30
Артур
Я не понимаю, что происходит. Мысли путаются как у пьяного. Все попытки объясниться с Ангелиной не увенчались успехом. Для человека, у которого вся жизнь, любая мелочь, любое событие всегда находится под контролем, это просто невыносимо. Особенно, когда я думал, что всё, наконец, наладилось.
Ведь она была счастлива со мной. Дни и ночи, проведенные в загородном доме, тому доказательство.
Всё изменилось, когда мне срочно пришлось уехать в офис. Я так и не смог добиться внятного ответа от Инги, зачем она меня выдернула. Повод-то был пустяковый. И слишком подозрительно, что именно в этот день у нас с Гелей начались проблемы. Эти два события явно связаны друг с другом. Но как именно, я не могу пока понять. Пазл снова не складывался.
Омрачает всё и тот факт, что сейчас на работе действительно начался аврал. Мне едва ли не приходится в офисе ночевать. А отец словно специально пытается навесить на меня как можно больше работы…
Выстраданное счастье начинает рушиться, как карточный домик. Но я не могу этого допустить. Поэтому приходится идти на крайние меры.
С трудом уличив пару свободных часов, я возвращаюсь домой и, стараясь не попасться Ангелине на глаза, иду в детскую. Там у Никиты с Леркой урок английского. Кивнув знакомой учительнице, говорю ей:
— Анна Геннадиевна, давайте сделаем небольшой перерыв. Сходите в столовую, выпейте кофе или чай.
Учительница хоть и удивлена, но послушно выходит из комнаты. А я сажусь к детям.
— Ты рано сегодня, пап, — Ник смотрит на меня задумчивым взглядом, — тебя что, уволили?
— Если бы, — хмыкаю я в ответ и снова становлюсь серьёзным, — слушайте, мне нужна ваша помощь. Помните, как мы все вместе ездили в наш загородный дом?
Ребята настороженно кивают.
— А помните, как мне в один день пришлось уехать?
Они снова кивают, синхронно опустив головы. Та-ак, чувствую, что я на верном пути.
— Не помните ли вы случайно, что произошло в тот день? Лер? Почему мама потом так расстроилась?
Лерка упрямо молчит, но, судя по её беспокойному взгляду фиалковых глаз, она точно знает, о чём я говорю.
— Лер, — я аккуратно беру в свою руку детскую ладошку, — послушай, котёнок, мне правда нужна помощь. Мама обиделась на меня, и без вас я не смогу всё исправить.
— Мы не можем сказать, — Ник вдруг приходит сестре на помощь.
— Почему же?
— Потому что тогда вы с мамой поругаетесь… — еле слышно шепчет Лерка.
— Кто вам такое сказал?
— Дедушка, — Никита обреченно вздыхает, — дедушка приезжал к нам в тот день…
Лерка угрюмо кивает, подтверждая его слова. А я едва ли сдерживаюсь, чтобы дети не увидели мою реакцию.
Дедушка, мать его! Вот и сложился пазл, простой, как три копейки! В тот день папенька велел Инге любым способом заманить меня в офис. Та, конечно же, не посмела ослушаться, вот и придумала байку о проверке и документах. А папенька поехал к Ангелине. И Бог знает что наговорил ей! Да ещё и сыграл на чувствах двух пятилеток! Нет, это слишком даже для Альберта Вавилова.
Влетаю в его кабинет без стука, злой, как тысяча чертей. Увидев меня, отец багровеет от возмущения:
— Артур! Ты что себе…
— Что ты сказал Ангелине?!
Отец коротко усмехается. Моё поведение не становится для него неожиданностью.
— Ничего кроме правды, — жестко отвечает он.
— Что. Ты. Ей. Сказал.
Видимо в моем голосе прозвучали совсем уж нехорошие нотки, потому что отец всё же пускается в объяснения.
— Сказал, что вы не подходите друг другу и предложил ей работу. Думал, она сразу же согласится, но нет… Она в тебя вцепилась, словно хищник в свою добычу. Хваткая дамочка…
Я окидываю сидящего в кожаном кресле человека внимательным взглядом, и невидимый тугой обруч, стягивающий мою голову, будто бы лопается. В груди что-то обрывается, я с шумом выпускаю воздух из лёгких и тихо, но отчётливо произношу:
— Не смей больше лезть в мою жизнь.
— Артур… — отец медленно поднимается на ноги, явно намереваясь выдать очередную тираду, но я останавливаю его жестом:
— Хватит.
Решительно подхожу к полкам и хватаю чистый белый лист. Несколько секунд… Заявление, дата и подпись.
— Что это? — отец смотрит на протянутую бумагу и не может скрыть свои эмоции: гнев, удивление, злость, недоверие… Давно я не видел его таким. Настоящим.