Yesterday
All my troubles seemed so far away…
Девушка у эстрады замерла, и, похоже, просто млела от голоса певца, и от самой песни. А Александр нашел взглядом насупившуюся Глорию, подмигнул и ободряюще улыбнулся ей. К чему ревность соратницы? В затеваемом большом деле отношения должны быть деловыми, по возможности, дружескими, и в любом случае, ровными и доброжелательными.
[1] Министр иностранных дел Великобритании с 1905 по 1916 гг.
Глава 3
Бизнес и ничего личного
— Алекс, ты увлёкся Бьянкой? — холодным тоном осведомилась Глория.
— Бьянка? Кто это?
— Излишне предприимчивая леди, которой ты пел с эстрады.
— Первый раз в жизни видел её. А пел, потому что неловко было отказывать. К тому же, я пел глядя на тебя. А кто такая Бьянка? Судя по имени итальянка, или я ошибаюсь?
— Моя соученица по закрытой школе. — неохотно и сердито отвечает Глория — Она природная англичанка, младшая дочь лорда Негера, а имя ей дали в честь бабушки-итальянки.
— Не ревнуй, Глория, я на эту девушку и внимания-то не обратил, просто посчитал невежливым отказывать.
— Тем не менее, ты пел ей, а не мне.
— Ах, вот оно что! Если хочешь, мы сейчас найдём инструмент, лучше гитару, и я спою песню только тебе. Но учти, песня будет от имени Тома, и только от него.
— Почему от Тома?
— Потому что ты не видишь как он тебя боготворит.
— Неужели?
— Это называется аберрация. Мы не замечаем душевных терзаний близких родственников и друзей, мы не верим в мужество скромных и застенчивых людей. Вот и ты не замечаешь, что Тома от одного взгляда на тебя бросает в дрожь. Помнишь, как ты приобняла его, изображая беспечную жертву ограбления, а Том едва не потерял дар речи от твоего прикосновения?
— Но Том всего лишь мальчик. — надула губки Глория.
— Мальчики имеют свойство вырастать в мужчин. — Александр привычно прибег к испытанной мудрости классики.
Глория остановилась и уставилась в глаза Александра:
— Чего-то я не понимаю, мистер Павич! Тебе девяноста лет, или ты доктор педагогики? Тебе неприятно мое общество? А может ты, как Берти, не любишь женщин?
— Я пытаюсь сохранить известную дистанцию, вот и всё. Ты прекрасна, Глория, ты редкостная умница, но ты упустила из виду ещё одну чрезвычайно весомую причину.
— Какую?
— Есть девушка, которой я уже подарил своё сердце. Она прекрасна и умна почти как ты, но она другая. Уж прости Глория, но ты не она.
— Это ты меня прости Алекс. — растерялась Глория — Я почему-то не подумала о таком простом и важном обстоятельстве.
— Что до Берти, то да, я обратил внимание на его поведение. Очень прошу тебя, Глория, либо сама, если вы близкие друзья, либо через брата передай Берти, что я презренный плебей, омерзительный натурал и влечёт меня исключительно к девушкам и тётенькам.
— Я передам Берти послание «омерзительного натурала». — расхохоталась Глория.
Александр мысленно вытер пот со лба: посредством весьма рискованной для этого времени шутки, ситуацию с ненужной влюбленностью удалось разрулить практически без потерь. Ему вовсе не улыбалось объясняться с папашей лордом и генералом, который способен сходу спустить его с лестницы, а то и приказать своим подручным прикопать непонятного парвеню, нахально лезущего в высший свет. Уже в холле гостиницы, когда Глория отправилась в свой номер, Александр остановил Эндрю и его друзей:
— Джентльмены, минутку внимания! Давайте пройдём в паб и обсудим маленькое, но чрезвычайно ответственное дельце.
В уютном пабе за углом гостиницы расселись у стола, и Александр сразу зашел с козырей:
— Я обратил внимание, что Томас неравнодушен к Глории, жаль, что он излишне робок, а девушка не желает замечать его чувств.
Видя, как на подобную дерзость наливается опасным негодованием Эндрю, а Том сгорает от неловкости, Александр продолжил:
— Вы мои друзья, и я стремлюсь вам помочь. Вы примете мою помощь?
— Чем ты собрался помочь? — сурово поджав губы, осведомился Эндрю.
— Я знаю что сделать, чтобы Том сумел проявить себя перед Глорией с самой лучшей стороны. Ты ведь хочешь этого, Томас?
— Хочу. –выдавил из себя малиновый от смущения юноша — Но разве Глория посмотрит на меня?
— Ещё как посмотрит! Нужно только помочь тебе раскрыть свою талантливую натуру. Ты умеешь петь?
— Да, конечно, хотя у меня не сильный голос.
— Вот! Я тебе дам несколько песен, и ты споёшь их под окнами Глории. Эндрю, ты не против, что твой друг споёт твоей сестре серенаду? У Тома ведь самые серьёзные намерения, не так ли?