Агата села на постели, пальцами провела по лицу Александра:
— Милый Алекс, отчего ты так разволновался? Судостроители в один голос уверяют, что «Титаник» является самым надёжным и совершенным кораблём в мире. К тому же девочки так ждут этой поездки, у них запланировано столько дел, нужно выгулять перед друзьями и знакомыми столько нарядов!
— К чёрту наряды, в преисподнюю дела. Агата, ты же умная женщина, придумай, как отменить эту злосчастную поездку! Несколько лет назад я читал роман о столкновении парохода под названием «Титаник»[2] с гигантским айсбергом, и вдруг подумал, что это была не просто развлекательная книжка, а грозное пророчество.
Наконец-то женщину проняло. Она помолчала, подумала. Поднялась, налила себе соку, выпила, и, пристукнув стаканом по серебру подноса, сказала:
— Хорошо, Алекс. Я отменю поездку, а дочерям скажу, что Алексу Павичу было видение, и он просил сдать билеты. Тебе девочки поверят.
А когда в газетах появились первые новости о том, что «Титаник» утонул после внезапной встречи с айсбергом, Агата примчалась к Александру. Ещё не переступив порога она объявила:
— Милый Алекс, я тебе всегда верила, а теперь буду верить абсолютно. Чёрт со мной, я старая, но девочки! Благодаря тебе они остались живы!
Рыдающая Агата попыталась встать на колени, но Александр поднял её на руки и понес в спальню: шоковое состояние можно лечить и там.
А после её ухода Александр напился. Напился до остекленелого состояния, до пунктирного восприятия реальности. В этом состоянии его и застал Берти.
— Алекс, что с тобой? Я никогда не видел тебя в таком виде.
— Утонул «Титаник».
— И что?
— Я предупредил леди Агату, она жива. А остальных не предупредил.
— Ты не мог предупредить всех пассажиров дорогих кают.
— К чёрту аристократов. К чёрту богачей! У них был шанс спастись. Маленький, но был. Хотя бы путём постройки плота, но они даже пальцем о палец не ударили, вот и чёрт с ними. А пассажиров третьего класса и эмигрантов просто заперли в их трюмах. Решётками. На замки. У них не было и тени шанса.
— У них не было и тени шанса. — мёртвым голосом сказал Берти, налил полный стакан и выпил.
Торжество шло по шаблону всех на свете праздников этой эпохи. Александр с бокалом в руке фланировал среди гостей, обмениваясь с ними шутками и общими фразами. У дверей зимнего сада его остановил сэр Хьюго:
— Алекс, я бы хотел поговорить с тобой на чрезвычайно важную тему.
— Вас посетила гениальная мысль?
— Можно сказать и так.
— В таком случае, на внутреннем балконе зимнего сада. Вон там — рукой указал Александр — есть презабавное местечко, на котором мы поставили несколько стульев и столик с кое-какой закуской, как раз на случай подобных внезапных переговоров.
— Прекрасно.
Поднялись на балкончик, позволяющий наблюдать цветение обитателей верхних ярусов растительности, Уэйк оглянулся:
— Здесь и вправду славно!
Подошел к столику, собственноручно приготовил себе джин с тоником, бросил лёд из термоса и повернулся к Александру:
— Присядем. Разговор у нас будет весьма серьёзным.
— Слушаю, сэр Хьюго.
— Не буду городить излишних словес, ты человек деловой, поймёшь меня.
Сэр Хьюго побуравил Александра тяжёлым взглядом и решительно рубанул:
— Я хочу, чтобы ты оставил «Айсберг» моему сыну Эндрю.
— Вот так, сразу по-плохому? Сэр Хьюго, а почему бы вам не начать традиционно, с более или менее щедрых предложений?
— Чувствую, что с тобой иначе нельзя. Ладно, Алекс назови свои условия.
— За мой уход из компании придётся заплатить. Этот шаг я оцениваю в полмиллиона фунтов единовременно. Кроме того, вы должны гарантировать оставление за мной причитающихся процентов с доходов. Мои акции можно конвертировать в привилегированные, это не принципиально. И сами понимаете, что мне нужна гарантия невмешательства в дела компаний, которые я создам в будущем.
— Но дела ты будешь вести вне пределов Великобритании. Холодильники нужны везде.
— Могу даже лично не появляться на островах и в колониях, но за это ещё одна уступка с вашей стороны: вы помогаете мне в получении необходимых лицензий и оборудования.
— Хорошо. Обещаю тебе это.
— Мы подпишем взаимообязывающий договор.
— Согласен! Договор составим и подпишем завтра же. — жёстко сказал Уэйк и стуча каблуками по чугунным ступенькам, сбежал с балкона вниз.
Александр остался, и, попивая виноградный сок, размышлял о произошедшем разговоре, раскидывая мысли туда и сюда.
Был ли у него шанс остаться при своих, отвергнув предложение Уэйка-старшего? Нет, и ещё раз нет. Будем откровенными перед самими собой: для Уэйка и его касты Александр — никто. Он даже не человек, даже не заготовка под человека. Ограбить такого — благо, такой образ действий диктует сама суть протестантского мировосприятия. Вздумай Александр кочевряжиться, его просто разорят, а могут и посадить в тюрьму, отправить на каторгу, или, если нет желания возиться, то просто прикопать, и хорошо, если пред этим его гуманно застрелят.