Пущин замер у порога — он был в самое сердце поражён прекрасным зрелищем, представшим перед ним. Александр окликнул ближайшего рабочего:
— Где найти Якова Модестовича?
— А вон его башмаки торчат!
И верно, из люка между двумя мотогондолами, поднятого над фюзеляжем крыла, торчали ноги, а на ногах те самые башмаки, между прочим, начищенные до блеска. Пришлось подниматься в гидроплан и стучаться в маленькую каморку, вернее приборный шкаф ровно посреди салона, с проходами справа и слева. Пущин, возбуждённо сверкая глазами, нависал над плечом.
— Открывайте дверь! Не помешаете. — раздался слегка сдавленный голос.
Александр приоткрыл дверь в каморку и, не входя — входить-то и некуда, всё забито какими-то трубами и механизмами — увидел под потолком раскрасневшееся лицо Гаккеля, что-то прикручивающего отвёрткой.
— Секундочку! — не глядя на вошедшего босса, просипел конструктор.
И верно, через короткое время он ловко кинул отвертку в ведро, стоящее на полу самолёта, а сам вылез наверх. Энергичный стук башмаков по лестнице, и вот он показался во входном люке.
— Чертовски неудобно монтировать этот узел, придётся его решительно переделывать. Но что же это я? Очень рад видеть вас, Александр Вениаминович!
— Взаимно, Яков Модестович. Познакомьтесь, это мой добрый приятель, старший лейтенант флота российского, Пущин Арнольд Егорович, я ему много о вас рассказывал.
— Рад знакомству, Арнольд Егорович!
— Яков Модестович, в настоящее время Арнольд Егорович служит в Главном морском штабе. Он мне сообщил о планах его ведомства создать несколько отрядов летающих лодок при морских крепостях. Естественно, я привёл его ознакомить с вашим творением.
— И как вам моя лодочка, Арнольд Егорович?
— Это не лодочка, а великолепная морская птица! — восторженно заявил Пущин — Альбатрос! Буревестник! Фрегат!
— Вот фрегатом и назовём, — решил Гаккель — будет название сразу от птицы и от парусника, и оба имени красивые. Господа, а не подняться ли нам в скворечник? Там нам никто не помешает, а «Фрегат» оттуда видно преотлично.
Поднялись в контору, уселись за стол и, любуясь гидропланом, принялись его обсуждать.
— Яков Модестович, как я вижу, верхняя задняя часть «Фрегата» ещё не обшита, и мой вопрос о шпангоутах: все идут прямо, а вверху имеется большое круглое окно. Для чего оно?
— Да, профессионала видно по вопросам. Дело вот в чём: я проектирую лодку для пассажирского сообщения между приморскими городами, то есть машину сугубо гражданскую. Но по совету Александра Вениаминовича заложил возможность военного применения гидроплана, причём с немалой перспективой.
— Не вполне ясно, поясните Яков Модестович.
— Средства вооруженной борьбы совершенствуются, и после появления боевых самолётов появятся специализированные машины для уничтожения летательных аппаратов неприятеля. Между собой мы их называем истребителями.
— Да, на мой взгляд, это вполне правильное предвидение.
— Мы предположили, что потребуется где-то размещать оборонительное вооружение, и пришли к такому решению: в люке будет устанавливаться пулемёт с возможностью кругового ведения огня. Обратите внимание, станок крепится к кольцу, вращающемуся по погону люка, и таким образом стрелок находится внутри самой установки. А для защиты члена экипажа от ветра и для улучшения аэродинамики, люк будет прикрыт прозрачным куполом. Но до той поры, пока вооружение не понадобится, люк будет просто зашит.
— И это разумно. Я нынче же доложу о ваших работах своему непосредственному начальнику, и мы пойдём на доклад в очень высокие кабинеты. Словом, в скором времени ожидайте важных визитёров, господа.