Немного позже лорд Эмсворт, возвращавшийся к себе, увидел зыбкую длинную фигуру и подумал, что это привидение, хотя ожидал бы Белую Даму или рыцаря, держащего под мышкой голову, а не молодых людей в черепаховых очках. Поморгав, он узнал, как и прежде, симпатичного гостя, который так любит свиней.
— Вы не окажете мне услугу? — сказал этот гость как-то надрывно.
— Хотите сходить к свинье? Вообще-то поздно, но если вы…
— Вот что, — сказал Типтон, — суньте куда-нибудь эту фляжку.
— Фляжку? Фляжку? Фляжку? Конечно, мой дорогой, конечно, всенепременно, — сказал лорд Эмсворт.
— Спасибо, — сказал Типтон. — Спокойной ночи.
— А? Да, да, да, да, ночи. Конечно, конечно.
Глава 5
«Герб Эмсвортов», старинная гостиница, в которой расположился Листер с кистями, красками, холстом, мольбертом и скребками, стоит на живописной улице маленького городка. На третий день после его приезда, ближе к вечеру, к этой гостинице подъехала двухместная машина. Взвизгнули тормоза, счастливо спаслась кошка, из машины вышел Фредди. Проведя две ночи у чеширских Брекенбери, он ехал к вустерширским Фэншоу-Чедвикам.
Визит к сэру Руперту Брекенбери был на редкость удачным. Его мастерство пленило старого Р. Л. О.; а если знать, что буквы эти означают «Распорядитель лисьей охоты», можно понять, как это важно.
Съедутся охотники, увидят собак, удивятся их сверкающей силе. «Эге, сэр Руперт! — скажут они. — Ничего собачки!» На что он ответит: «Неудивительно, ведь они едят только корм Доналдсона, особенно богатый витаминами А, В и С». «Доналдсона?» — воскликнут охотники и вынут записные книжки. А там в свое время уже к ним приедут другие, и все повторится. Сами видите — как лесной пожар.
Входя в гостиницу, Фредди весело насвистывал. Он и мысли не допускал, что с Генри Листером может что-нибудь случиться. Наверное, думал он, уже зовет отца «дядя Кларенс», тот сам и предложил.
Тем сильнее был удар.
— Уезжает!
— Да, сэр.
— Отсюда? Да он только приехал. Вы не спутали?
— Нет, сэр. Он заплатил и едет шестичасовым.
— Он у себя?
— Нет, сэр, гуляет.
Фредди мрачно вернулся в машину. Что-то сорвалось, думал он, и надо немедленно узнать что.
Работники Доналдсона быстры, как молния, вернее — мысль их быстра, и потому они бывают растерянны минуту с четвертью, не больше. Фредди понял, что свет на тайну может пролить только Пруденс.
Человек, просидевший ради нее четыре часа в поезде и поселившийся в такой дыре, не уедет без ее ведома.
Он свернул к замку. Что ж, Фэншоу-Чедвикам придется потерпеть. Нельзя оставить Глиста в беде; долг велит узнать все из первых рук.
Въехав в ворота, он замедлил ход и посигналил.
— Эй, Типпи! — позвал он. Да, спешка, но надо же хоть помахать рукой приятелю, с которым не виделся два дня.
Типтон Плимсол остановился, оглянулся и нахмурился.
— Гык, — сдержанно произнес он. Отвечать надо и змиям, но никто не обязан быть с ними приветливым.
Мрачность его заметил бы всякий, если он не на похоронах. Но Фредди она скорей обрадовала. Когда человек отказывается от пищи насущной (питья), он веселым не бывает. Такое сходство с Гамлетом наводило на мысль, что Типтон все еще держится, а это похвально. И Фредди понизил голос, словно у ложа скорби.
— Пру не видел? — прошептал он.
— Ты что, охрип? — неприязненно спросил Типтон.
— Я? Нет, Типпи, я не охрип.
— Чего ж ты сипишь, как удушенный комар? Ладно, что тебе надо?
— Я говорю, ты Пру не видел?
— Пру? А, эту козявку!
— Я бы ее так не назвал.
— Козявка, кто же еще. Ну, фитюлька.
— Конечно, она невысокая, — уступил Фредди. — Так уж получилось. Одни повыше, другие пониже. А вообще-то как мне ее найти?
— Никак. Уехала с твоей тетей к каким-то Бримблам.
Фредди пощелкал языком. Он знал эти сельские визиты.
Выпьют чаю, посмотрят сад, поохают, вернутся, посмотрят альбом с фотографиями, а там и обед. Ждать бесполезно. Кроме всего прочего, нельзя же совсем извести вустерширских Фэншоу-Чедвиков.
Он уже вел машину к воротам, когда подумал, что Пру могла излить душу своей кузине.
— А где Ви? — спросил он.
Типтон Плимсол задрожал. Он знал, что так будет. Все эти экивоки его не обманули.
— Ее тоже нет, — холодно сказал он. — А что?
— Да так, хотел поговорить.