Вот где все проявляли повышенный интерес, так это по инфракрасной технике. На попытках что-то разведать в этой области мы выудили уже более сотни шпионов и разведчиков. Засветилась и советская, и немецкая, и английская, и американская разведки. Среди иностранных шпионов далеко не все были немцами или англичанами — таких было всего двадцать и восемь человек соответственно, американцев — вообще всего два. В основном это были либо советские граждане, завербованные ранее, либо эмигранты или их потомки.
Ну, с советскими понятно — это фактически свои, и по мере роста военно-технического сотрудничества их разведка все меньше лезла в наши лаборатории и на заводы, и даже стала помогать и консультировать по контрразведочным делам. К лету сорок третьего в СССР образовалось аж три службы "Смерш" — Главное управление контрразведки "Смерш" Наркомата обороны с Абакумовым в качестве начальника и с подчинением непосредственно Сталину, Управление контрразведки "Смерш" НКВМФ с подчинением наркому флота Кузнецову и Отдел контрразведки "Смерш" НКВД с подчинением Берии. Это было для меня странно — я-то думал, что Смерш — он Смерш и есть. А тут — целых три независимых службы под одним брендом… разделили, чтобы присматривали друг за другом? Или же разные функции и области деятельности? Ну, флот имеет свою специфику. А остальные? Непонятно… Мы сотрудничали с армейцами, ну это понятно, и моряками — в последнее время мы уже активно пытались шуршать не только в Гданьском заливе, но и выходить в Балтику.
У нас-то безопасники назывались "крабами" — от аббревиатуры НКРБ — Наркомат Республиканской безопасности — я хотел сначала ввести КГБ, чтобы было привычнее, но потом подумал, что мы вообще-то не государство, а республика в составе СССР, поэтому нечего давать поводов для пересудов и подозрений — их и без этого хватает. Ну а "наркомат" — в духе времени, чтобы не выделяться. В общем, кто-есть-кто мы еще толком не разобрались, но сотрудничество шло. Так что пусть будут — структура в общем полезная — я что-то такое помнил про более сотни генералов, арестованных за время войны, и так же смутно помнил слух, что в штабе то ли Конева, то ли Рокоссовского, а может и у обоих, был немецкий шпион, который выдал немцам то ли планы наступления, то ли расстановку сил в Висло-Одерской операции, из-за чего поначалу были проблемы. Вот только как слить эту донельзя туманную информацию — совершенно себе не представлял, так что оставалось надеяться, что найдут и без меня — сотню-то генералов как-то нашли, может даже все и были шпионами. Это странно, конечно — дослужиться до генерала и при этом быть шпионом — куда тогда, спрашивается, раньше смотрели? Его ведь наверняка должны были вести кураторы с той стороны. Вот мы — периодически вылавливаем все новых и новых, и палятся прежде всего на попытках контактов со связными — подкинем "важную" информацию — и смотрим — кто задергается. Правда, некоторые сдавались сами — все-таки у нас порядки были гораздо мягче, чем в СССР, так что обиды на союзное руководство к нам не относились. Эдакий "социализм с человеческим лицом", хотя я этот термин употреблял только в мыслях, да и то нечасто, чтобы не брякнуть. А то выскажи я его, и получится, что в остальном СССР социализм не с человеческим лицом — а это уже прямое оскорбление, пусть частично и правда, даже с поправкой на обстоятельства — нечеловеческий лик мы уж как-то по-тихому подрихтуем, персонально, без криков на всю ивановскую, а то рассчитывать на сотрудничество уже не придется. И сейчас-то смотрят с прищуром. Так что не буду дразнить гусей просто так, безо всякой цели.
Так что разведка-разведкой, а исследования по ИК-технике у нас шли с размахом. Собственно, в основе этой технологии лежит тот факт, что любое тело с хоть как-то теплящимися электронами, то есть с температурой выше абсолютного нуля, излучает волны — электроны переходят с уровня на уровень и испускают фотоны. Энергия излучения прямо пропорциональна четвертой степени температуры. Так, абсолютно черное, то есть идеально излучающее тело при температуре ноль градусов по Цельсию, или 273 по Кельвину, будет излучать три сотых ватта с каждого квадратного сантиметра, при температуре кожи человека — тридцать три по цельсию или триста по кельвину — уже почти пять сотых ватта, при температуре кипения воды — одну десятую ватта, при пятистах градусах по цельсию — два ватта, при тысяче — шестнадцать ватт, при двух — двести ватт, ну а при шести тысячах кельвинов — температуре Солнца — более семи киловатт с каждого сантиметра.
Излучают все тела, и они излучают полный спектр длин волн. Ну, если только вещество ограничено определенным набором разрешенных переходов, или, например, для газов, да и то разреженных, которые излучают в сравнительно узких полосах. При увеличении связи между молекулами, например, при повышении давления, линии спектра газов тоже начинают размываться — появляется все больше частот излучения. Но максимум излучения, согласно закону смещения Вина, выведенному немецким физиком Вильгельмом Вином еще в 1893 году, приходится на определенную длину волны, а на остальных он плавно спадает. Причем — чем выше температура, тем на меньшую длину волны приходится максимум излучения — ведь электроны скачут через все большее расстояние. Так, для человека максимум придется на 9,5 мкм, для Солнца с его температурой 6000 К — на 0,5 мкм — это уже видимый свет, а для жидкого азота (да, он тоже излучает тепло!) — на 38 мкм.
Но естественные тела не являются идеальным абсолютно черным телом, они излучают только часть энергии, которую могло бы излучать абсолютно черное тело при той же температуре. Так, кожа человека излучает с коэффициентом излучения 0,98 относительно абсолютно черного тела, бумага — 0,93, снег — 0,8 — то есть при температуре 32 градуса человек будет светиться в ИК-спектре чуть сильнее, чем бумага, а при нуле бумага будет светлее, чем снег. Зеленая листва имеет коэффициент 0,98, как и человеческая кожа — поэтому-то в жаркую погоду разглядеть человека было очень трудно, разве что одежда давала более темный силуэт. Для стали все еще сложнее. Так, сталь с шероховатой поверхностью будет иметь коэффициент 0,98, а никелированная с полировкой — 0,11. Полированная нержавейка будет светить всего в 0,13 от АЧТ, а обработанная пескоструйкой — уже 0,7 — шероховатости повышают излучаемость. А вот титан с его коэффициентом 0,2 обещал со временем стать материалом, снижающим излучение поверхностей, на которые он будет напылен — мы это пока отложили на будущее, хотя оно было уже и недалеким — и немцы, и союзники, активно развивали это направление. Ну а с советскими учеными мы работали очень плотно.
По ИК работали все, хотя и не так интенсивно, как мы. К началу сороковых история применения ИК-техники в военных целях перевалила уже на третий десяток лет. Еще в семнадцатом Теодор Кейз по заказу армии США разрабатывал устройства для ИК-связи на основе сульфида таллия, с переменным успехом — связь была неустойчивой, поэтому работы были свернуты. В девятнадцатом году Гофман опубликовал в Physical Revue описание своего теплопеленгатора, в котором использовались зеркала и термостолбики, а изменение тепла отражалось гальванометром. Это прибор позволял обнаружить человека на расстояниях до двухсот метров, самолет — на полутора километрах. Вполне так неплохо. Работы по обнаружению судов и самолетов через ИК велись практически во всех основных странах — САСШ, Англии, Германии, СССР. Как я писал ранее, работы по обнаружению самолетов по их тепловому излучению были начаты в СССР еще в 1929 м году, а на флоте к началу сороковых использовались теплоулавливатели ТУ-1 — похожие на прожекторы индикаторы ИК-излучения, которые могли обнаруживать крупные корабли на расстояниях до двадцати километров — они концентрировали своим полутораметровым зеркалом тепловое излучение на теплочувствительный элемент. И это еще что! В сороковом-сорок первом испытывались комплекты ПНВ "Шип" и "Дудка" — с подсветкой ИК-прожекторами, пара электронно-оптических преобразователей крепились в качестве очков на голове мехвода БТ-7. При угле зрения двадцать четыре градуса они обеспечивали видимость до пятидесяти метров. Наши специалисты видели их, когда ездили в служебные командировки по обмену опытом, даже привезли фотографии. Надо сказать, я был очень удивлен — эдакий киберпанк, и довести его до ума не позволила война, точнее — она притормозила этот процесс. И совместными усилиями мы развивали это направление.