Вот что значит наступать в оперативной пустоте — ведь в пройденных нами городах были только тыловые части — охрана, ремонтники, склады, транспортные подразделения, жандармерия и прочее. Но их было много — по сотне человек на город в 10 тысяч вынь да положь. Как минимум. А еще больше их было в соседних городках и поселках, которые мы оставляли по бокам.
Да чего там говорить? Мы ведь еще не дозачистили и то, что оставалось за спиной, севернее линии Чернигов-Конотоп-Курск, с которой мы спуртанули на юг. И даже севернее линии Гомель-Брянск еще шарились какие-то недобитки. Выходившие с севера части бросали все — орудия, снаряжение, боеприпасы, автомобили, мотоциклы, танки, даже раненных — как отмечалось в дневнике одного из офицеров — "После консультаций с Штеммерманном я решил передать русским около 2 000 раненых вместе с медицинским персоналом и одним врачом от каждой дивизии. Это тяжелое решение, но взять их с собой, значит наверняка убить их." (РИ-1943). А мы пытались их остановить. На пути отступавших из-под Брянска немцев было расставлено несколько линий из опорных пунктов — Гомель-Климово-Стародуб-Трубчевск-Локоть, на 50 километров южнее — Репки — Городня — Семеновка — Новгород-Северский — Шостка — Середина Буда — Севск, еще на 40 километров южнее — Чернигов-Сосница-Кролевец-Глухов-Рыльск-Льгов, и еще 50 километров к югу — Козелец-Нежин-Бахмач-Конотоп-Белополье-Суджа-Обоянь. Это базовые линии, на которых мы перекрыли основные дороги на юг ротными и даже батальонными опорными пунктами, между которыми сновали подвижные дозоры. По этой же территории также выискивали фрицев подвижные группы — нечего давать немцам возможность прийти в себя. А сверху, с севера, спускалась ловчая сеть, которая гнала остатки немцев к югу. И с воздуха на фрицев охотились штурмовики и даже истребители — любой самый короткий обстрел если и не ранит-убьет, то как минимум рассеет группу, заставит потерять время на сбор, замедлить продвижение на юг, да и для ДРГ информация об обнаруженных мелких группах немцев будет нелишней. А если уж обнаружится крупная — рота, или не дай бог батальон — туда слетались десяток-другой штурмовиков, чтобы как можно больше уменьшить численность такой крупной группы, пока со всех сторон на нее не сбегутся уже наземные группы на танках и БМП. И если от последних немцы еще как-то пытались отбиваться остатками Фауст-РПГ, то по самолетам стреляли уже от безысходности, когда дошли до крайней точки и хотели просто умереть, избежать мук дальнейшего пути.
То же самое мы постарались провернуть и на вновь освобожденных территориях, от линии Курск-Чернигов до линии Киев-Диканька-Шебекино. Но тут все-таки обстановка была немного другой. Севернее мы забегали с флангов к югу и потом тянули преграждающие линии на восток и на запад, причем каждая линия строилась последовательно, естественным образом — она получалась в результате очередного прорыва и окружения. То есть получалась как бы последовательность "ковшей", которыми мы подхватывали фрицев. К тому же там активно работал железнодорожный транспорт, так что мы могли сразу перекидывать сравнительно большие объемы войск. В южной же половине супер-котла мы строили "елки" — спустив к югу "ствол", мы начинали отращивать от него ветви. Причем ветви отрастали начиная с севера — прокинем колонну из десятка грузовиков километров на тридцать — и завернем на запад или на восток — пошла расти новая ветка — там проедем с десяток километров, сбрасывая по взводу каждые два километра — и все, дальше — только рейдовые действия своим ходом или тем транспортом, что удастся добыть на местности — у немцев или у местных жителей. А грузовики мчатся обратно, за следующей порцией, уже для другой ветки. И уже эти мелкие группы начинали шарить по округе — где-то тормознут засадой отходящую колонну, где-то отобьют небольшой населенный пункт. И — как и на столбовых путях — они обрастали пополнениями из местных жителей и партизан, так что день-два — и взвод превращался в роту, а то и поболее — и вот она уже способна охватить территорию в несколько десятков квадратных километров. Ну а мы им по мере возможности помогаем. Дальние-то группы имели с собой рации, а ближние поддерживали связь либо по проводам, проложенным немцами, либо посыльными — на "столбовой" дороге в местах ответвлений мы устраивали опорные пункты, через которые поддерживали связь — информационную и силовую — с ушедшими вбок группами, а то и оказывали им помощь — в этих опорниках было минимум по одному взводу на гусеничной технике и как минимум одна БМП. Ну и штурмовая авиация работала день и ночь — на каждый "ствол" было выделено двенадцать штурмовиков, которые поддерживали продвижение на юг — взломать оборону, придержать подход резервов или наоборот замедлить отступление. И еще по восемь — для работы по бокам от ствола — пока больше сотни штурмовиков мы выделить на южное направление не смогли, ну и еще батальонные группы имели свои легкие штурмовики — дооборудованные Аисты, что так хорошо себя зарекомендовали в боях под Курском. Транспортная авиация тоже работала круглые сутки. На каждое направление мы выделили по двадцать трехтонных транспортников, и они ежечасно закидывали передовым отрядам топливо, боеприпасы, пополнение — а три тонны — это взвод бойцов с СПГ и минометом, или боеприпасы для роты на день напряженного боя, или двадцать заправок на сотню километров — подпитать баки и обеспечить маневренность на очередные сутки. И каждый из двадцати транспортников совершал пятнадцать рейсов в сутки, то есть на одно направление приходилось триста рейсов по три тонны каждый — девятьсот тонн, и лишь полсотни рейсов — сто пятьдесят тонн — на подвоз боеприпасов и топлива, а продовольствие мы отбирали у немцев. А остальные рейсы — это все новые и новые бойцы. По сути каждые сутки только самолетами мы пробрасывали на юг по шесть тысяч бойцов с тяжелым пехотным вооружением — РПГ, СПГ, минометы, крупняк, да еще и по земле двигалось более сотни грузовиков по каждому из направлений, но они работали сначала на более коротком плече, накачивая войсками ближние территории. Так что понемногу мы прорастали в местность — сначала длинными тонкими линиями, как морозный узор на стекле, а потом уже расползались пятнами, постепенно зачищая все пространство.
Глава 18
Большую роль сыграл трофейный транспорт. Мы захватили более полутысячи исправных автомобилей, которые существенно повысили наши транспортные возможности. Но техника немцев была менее проходимой, чем наша, поэтому мы почти сразу же перебросили на основные дороги специалистов, и под их руководством мобилизованные местные жители укрепляли плохие участки — проводилась та же работа, что и севернее, только тут действовало меньше техники и было много ручного труда. Но к пятому сентября средняя скорость движения грузового автотранспорта повысилась с пятнадцати до двадцати двух километров в час и полный маршрут до южного фронта теперь занимал не двенадцать, а всего лишь восемь часов — только за счет этого количество тонно-километров возросло на треть на ровном месте, в буквальном смысле этого слова. Да еще мы понемногу переводили автотранспортные роты на перевозки южнее линии Курск-Чернигов, с которой началась вторая фаза наступления.
На юг шли боеприпасы, топливо, бойцы, а обратно вывозились прежде всего люди — мы не были уверены, что сможем удержать немцев на неподготовленных рубежах, поэтому вывозили прежде всего стариков, женщин, детей — с самым необходимым из их домашнего скарба. Вывозили под Смоленск — сначала на автотранспорте, до железных дорог, потом — по железной дороге. Взрослых размещали во временные лагеря, детей — в интернаты, устроенные где только можно — в сентябре уже холодновато. Всем этим занимался Комитет по чрезвычайным ситуациям — еще одна военизированная структура, созданная мною по аналогии с МЧС из моего времени, как раз под такие массовые перемещения населения. Ну и в качестве еще одной независимой от других вооруженной силы — под предлогом необходимости охраны перемещаемых лиц, лагерей, работы в горячих точках нашего тыла — в этой структуре было немало боевых частей, замкнутых на Верховный совет Республики, точнее, на его Председателя, то есть меня — как и Ельцин с МЧС, я создал небольшую личную армию — чисто на всякий случай. Впрочем, немцы после Версаля тоже изгалялись в таком же ключе — их "Организация технической аварийной помощи" по сути была такой же военной организацией, так что "рейхсвер не более ста тысяч" с помощью этой и ей подобных организаций разрастался может даже и до миллиона человек. И мне лишь оставалось надеяться, что КЧС придется применять только по прямому назначению — ликвидация катастроф и обеспечение порядка, но на всякий случай ее боевые части располагались в ключевых точках республики — все как и с МЧС, которая "держала" крупные города. Тем более что у меня был и предлог — борьба с бандитизмом — "Надо же людям тренироваться — так пусть заодно зачищают леса". Ну а чтобы народ не бузил насчет "все воюют, а мы отсиживаемся в тылу", проводились ротации состава и целых подразделений — "командировки на фронт".