Еще одним эффективным средством стали самоходки с орудиями калибра 160 миллиметров. У нас пока их было всего четыре штуки - опытная партия для обкатки в боях - их-то мы и натравили на Киев. Правда, их стволы было сложно назвать орудиями - это были по сути минометы - гладкоствольные, тонкостенные, с дальностью прямого выстрела по цели высотой два метра всего триста метров - низкая баллистика большего не позволяла. Но и такие возможности, да в городе - их было выше крыши. Семь килограммов взрывчатки, да заброшенные на сотню-другую метров, так что гранатометами уже и сложновато достать, да из-под брони, так что и пули не страшны - эти самоходки стали палочкой-выручалочкой в уличных боях. Ведь такое количество взрывчатки дает радиус разрушения кирпичной кладки почти два метра, а железобетона - более метра. Ну или воронку в грунте диаметром пять и глубиной два метра. Вот и говорили командиры - "Обвали нам тот угол, а дальше мы сами" - и самоходка за один-два выстрела разрушала угол здания, а затем бойцы под прикрытием пулеметов врывались в проломы и дальше шла зачистка.
Насчет наличия населения тут, понятное дело, никто уже не заботился, и оставалось только надеяться, что если люди там и жили, то догадались спуститься в подвал. Правда, и подвалы были небезопасны, особенно если оттуда по нам начинали стрелять - даже при близком взрыве эти снаряды могли поразить фрица и другую живую душу в укрытиях - безопасное расстояние начиналось с восемнадцати метров, а если при взрыве кто находился ближе, пусть и в укрытии - тут уже шли повреждения от ударной волны - начиная от легкой контузии и вплоть до размазывания по противоположной стенке.
Так эти самоходки и работали по городу - готовилась операция по освобождению здания или квартала, командиры обговаривали порядок обрушения углов зданий или их фасадов, а то и подавления какой-то территории, где могли засесть фрицы - и затем самоходка выезжала и начинала работать по поставленным задачам - а пехота не только ее прикрывала от фаустников, но и продвигалась вперед, пока немцы, оглушенные мощными взрывами или засыпанные обвалившимися стенами, не пришли в себя.
Хорошее получилось средство. За свои способности разваливать довольно крепкие дома и стены войска прозвали их "Соловушками" - в честь былинного злодея. Немцы, правда, фигели с таких ласковых прозвищ такой убойной техники, а наши - наоборот, говорили с умилением - "вот сейчас Соловушка поработает - а следом и мы пойдем". А у нас в разработке были уже орудия калибром в 240 миллиметров - при общем весе мины за сотню килограммов непосредственно взрывчатки там было аж в четыре раза больше - уже тридцать килограммов - а это разрушение кирпичной кладки толщиной более трех метров, бетона - двух метров, воронка в грунте - диаметром 10 метров, и подавление живой силы в укрытиях в радиусе почти тридцати метров. Это просто зверь и монстр. Войска прозвали их уже уважительно - "Соловей Иваныч". Я помнил что минометы таких калибров были и в моей истории, поэтому инициировал работы по этим системам - не зря же их ввели. Правда, у нас они были пока в виде таких штурмовых орудий - для обычного навесного огня у нас по прежнему не хватило бы взрывчатки. А так - более-менее прямым огнем, работой по конкретным целям - это нашей промышленности было по силам.
Несмотря на то, что их берегли как зеницу ока, за две недели боев они подбивались не один раз - всего было семнадцать возвратов из ремонта - от заварки пробитой брони до замены пробитых двигателей. К концу этого срока из строя была окончательно выведена последняя самоходка. За это время самоходки поменяли по два-три двигателя, по пять-шесть экипажей - при семи убитых было более сотни ранений, причем легкораненые оставались в строю. Но на их счету было триста семьдесят организованных проломов в зданиях, семьдесят восемь задавленных подвалов - и каждый такой факт - это удачная атака.
Позднее мы узнали, что сведения о новом советском оружии ушли на самый верх - Гитлеру - под грифом "Совершенно секретно" - секретили, видимо, от своих войск, чтобы не вгонять их в еще большую тоску. Хотя слухи-то уже начинали расходиться. И еще во время боев это оружие уже становилось предлогом драпа с занимаемых позиций. Конечно, когда рядом начинают падать такие дуры - поневоле подумаешь - "А что я тут делаю ?". Вобщем-то мысли - верные - против такого средства ты бессилен и остается лишь надеяться, что его снаряды будут падать достаточно далеко от тебя. В принципе, это уже просчет командования противника, что оно допустило применение таких средств по своим войскам - для устойчивости войск надо чтобы средства поражения были все-таки сопоставимы с бойцом и его оружием - ну ладно - танк - от него можно спрятаться в окопе, да и снарядом солдата сложно достать. И уж тем более вражеская пехота - тут как бы индивидуальная перестрелка, результаты которой зависят от индивидуального оружия, а более всего - от применяемой тактики - так что бойцу не на кого пенять в случае своих косяков, ну разве что немного на руководство, что оно не доучило как следует и отправило в окопы. А снаряды калибра 160 миллиметров ... им просто нечего противопоставить.