— Если после 10 — летнего периода, вы сочтёте необходимым продолжать СОИ, то мы можем это обсудить. Зачем же решать вопрос заранее, сейчас? И зачем заставлять нас подписываться под СОИ? Может быть, у нас будут другие интересы.
Но Рейган упорно стоит на своём:
— Если мы устраним полностью ядерное оружие, то почему вас будет беспокоить желание одной из сторон обезопасить себя на всякий случай от оружия, которого у нас с вами больше не будет? Ракеты может создать кто— либо ещё, и лишняя гарантия будет уместной. Мы же с вами полностью ликвидируем наше оружие. Я могу представить себе, как через 10 лет мы с Вами вновь соберёмся в Исландии для того, чтобы в торжественной обстановке уничтожить последнюю советскую и американскую ракеты. Я уже буду такой старый, что Вы меня даже не узнаете. И спросите изумлённо: «Эй, Рон, неужели это ты? Что ты здесь делаешь?» и мы устроим по этому поводу большой праздник.
— А я не знаю, доживу ли я до этого момента — мрачно шутит Горбачёв.
В таком духе дискуссия повторяется снова и снова... Однако Горбачёв время от времени бросает намёк: «мы не возражаем сделать приписку к нашему предложению относительно возможности того, что по истечении 10 лет стороны за период в несколько лет постараются найти путём переговоров какое— либо взаимоприемлемое решение проблемы». Рейган, не без помощи Шульца, наконец, воспринимает эти намёки. Он просит прервать разговор и удаляется с экспертами, чтобы обсудить советские поправки. Рассказав о состоявшейся дискуссии, он поручает двум своим отличившимся экспертам — Линхарду и Перлу быстро подготовить какую— нибудь компромиссную формулу, близкую к тому, что говорил Горбачёв.
Но вот незадача — все помещения в Хофди Хаузе заняты. Поэтому отличившимся экспертам пришлось запереться в туалете и искать компромисс там. По этой ли причине, или из— за их упрямства, но выработанная там формула нисколько не меняла сути американской позиции, а лишь косметически приглаживала её.
Как потом стало выясняться, — а время и участники постепенно раскрывают детали происходившего за кулисами большой политики, — американские эксперты явно боялись, что вдруг, в последнюю минуту президент начнёт уступать Горбачёву. Причём не по ПРО — здесь упрямству Рейгану было не занимать, — а по ликвидации ядерного оружия.
Дело в том, что очень часто — и публично, и в частных беседах — президент одновременно употреблял два таких разных термина как «ядерные ракеты» и «ядерное оружие», не делая различия между ними. Так было и во время только что прервавшейся дискуссии с Горбачёвым. Поэтому, как вспоминает Кеннет Адельман, мы старались объяснить ему разницу между «ликвидацией всех баллистических ракет (как мы предлагаем) и уничтожением всех стратегических вооружений (как они хотят)». Возможности СССР значительно больше, чем США, зависят от баллистических ракет, так как у него нет такого количества тяжёлых бомбардировщиков и крылатых ракет, как у США. Но если ликвидировать всё ядерное оружие, то преимущество будет на стороне Советского Союза, поскольку у него более мощные обычные вооружённые силы.
Схожие опасения были и у советских экспертов в отношении позиции Горбачёва по ПРО. Поэтому Ахромеев и Карпов всё время напоминали ему — здесь уступать нельзя. А Генсек явно нервничал, ожидая возвращения Рейгана.
В ДВУХ ШАГАХ ...?
Президент появился в зале заседаний только через час. В Рейкьявике было уже темно — пол шестого вечера, когда Рейган выложил на стол американские поправки. Но Горбачёв раскусил — изменились словеса, но не суть американской позиции. Поэтому сразу же берёт быка за рога:
Горбачёв: У меня к Вам два вопроса в порядке уточнения американской формулировки... Из Вашей формулы исчезло упоминание о лабораторных исследованиях. Это сделано специально?
Рейган юлит, но потом соглашается: Да, сознательно. А в чём дело?
Горбачёв: Я просто уточняю американскую формулировку. Пока ещё я её не комментирую... В первой части Вашей формулировки речь идёт о стратегических наступательных вооружениях, а во второй только о баллистических ракетах. Естественно, в стратегические вооружения включаются баллистические ракеты — наземные, подводных лодок, а также бомбардировщики. Почему же во второй части формулировки у Вас говорится только о баллистических ракетах?