Но улетел Геншер, улеглась пыль от резких пропагандистских заявлений Кремля, а проблемы с зашедшей в тупик советской политикой оставались всё те же. С каждым днём становилось яснее: за стол переговоров надо возвращаться. Это в первую очередь в наших же интересах. Но как это сделать без потери лица? Тогда и стал умный и хитрый Корниенко продвигать план демилитаризации космоса как выход из этого тупика.
Еще в марте 1984 года идея переговоров по космическим вооружениям была запущена в оборот по каналу Добрынин — Шульц. Но в Москве тогда эта идея особого энтузиазма не вызвала. Там считали, что с американцами надо не дипломатические переговоры вести, а разоблачать публично их империалистические происки. Тем более, что и Вашингтон тогда не проявил интереса к этому предложению. Он лишь изъявил желание выслушать советскую сторону, если у нее есть что сказать по контролю за вооружениями в космосе. Громыко обиделся:
— Это не метод общения с нами, — говорил он. — К тому же контроль это только часть проблемы. Мы ставим вопрос шире — о демилитаризации космоса вообще.
Теперь в июне за идеи Корниенко ухватились — они уже выглядели в ином свете. Тем более, что американцам предлагалось публично объявить о начале переговоров по демилитаризации космоса уже в сентябре и не в опостылевшей Женеве, а в Вене.
Пожалуй, всем в Москве, кроме пребывавшей в маразме верхушке, было ясно, что это предложение потянет за собой всю цепочку переговоров по стратегическим и средним ракетам. Собственно, в этом и состоял замысел. Поэтому в МИДе оживленно потирали руки, ожидая, что практическим результатом этой инициативы станет возобновление переговоров по всему комплексу стратегических вооружений, которые мы столь грозно покинули. Понимал ли это Громыко? У меня нет сомнений в этом, хотя он никогда и нигде ни словом не обмолвился на сей счет. Во всяком случае, я об этом не слышал.
Его беспокоило другое. Из разных источников в Москву стала поступать информация, что в контактах с Добрыниным по космической тематике Шульц действует по собственной инициативе без согласования с Пентагоном. В рядах московских специалистов сразу же возникло смятение — как это понимать? Намерение госсекретаря прощупать путь к договоренности так, чтобы ему не мешали военные? Или очередной трюк коварных империалистов: побудить Советский Союз выложить карты на стол, а потом дезавуировать Шульца — мол, действовал он на собственный страх и риск без согласования с президентом.
Громыко без особых колебаний склонялся к последнему и потому считал, что надо кончать с закулисными махинациями и действовать в открытую. Тем более, что пропагандистская выгода от новой мирной инициативы должна явно пойти на пользу Советскому Союзу.
29 июня в 9 часов утра в кабинет госсекретаря США вошел посол Добрынин. Он сообщил, что в ближайшее время Советское правительство публично выступит с инициативой начала переговоров о демилитаризации космоса. И действительно — на следующий день такое предложение было опубликовано в газете Правда.
Однако Вашингтон не дал Москве снять пропагандистские сливки. Энергичному помощнику Рейгана по вопросам национальной безопасности Макфарлейну удалось в рекордно короткий срок пробить «позитивный» ответ через вашингтонскую бюрократию. В тот же день, 30 июня он был опубликован в печати: США согласны возобновить переговоры по ОСВ и РСД, причем с добавкой — рассмотреть также подходы, которые «могли бы повести к проверяемому и эффективному ограничению противоспутникового оружия».
Разумеется, такой ответ не мог удовлетворить Москву. На первый план в нем выводились стратегические и средние ракеты, а из космических вооружений называлось только противоспутниковое оружие. Вся программа «звездных войн» Рейгана таким образом из пакета исключалась. Предстояла долгая, дипломатическая тяжба.
Неудивительно, что на этом фоне Москва смотрела на все наши потуги с неприменением силы и рабочими группами в Стокгольме как на ненужные помехи. Прогресс на стокгольмских переговорах мог лишь отвлечь внимание и силы от нового основного направления советской политики — демилитаризации космоса.
82
Эта информация оказалась достоверной, хотя Шульц отнюдь не действовал на свой страх и риск. Свою линию он обговаривал с Макфарлейном и президент был полностью в курсе дела. Но вот министра обороны Уайнбергера от этих переговоров действительно отсекли. (См. John Newhous «The Diplomatic Round: Talks About Talks», New Yorker, Vol. 60 (December 31, 1984) p. 42— 44; Garthoff, Ibid. p. 177).
83
Presidential Documents, Vol. 20, July 2, 1984; George Shultz, Tragedy and Triumph Ibid. p.177; Reymond Garthoff, The Great Transition Ibid. p.158 — 159.