Однако эти политические меры едва ли могли стать камнем преткновения. Громыко включил их в советский пакет предложений как своего рода рычаги давления на Запад и сам же давал неоднократно понять, в том числе министру иностранных дел Италии, что готов удовлетвориться одной лишь договоренностью о неприменении силы. А совсем недавно сказал даже, что формат такой договоренности не столь уж важен: главное — добиваться развития и укрепления принципа неприменения силы.
В общем, для советской делегации было ясно, что все эти вопросы пока должны находиться на столе переговоров. За них нужно биться, но не насмерть. А в будущем, при определенных условиях, они могут стать предметом дипломатического торга и размена.
2. Обмен статической информацией
Здесь положение было глухо. Стороны прочно уперлись лбами. Запад рассматривал такой обмен как один из краеугольных камней своей позиции по обеспечению прозрачности (транспарентности) военной деятельности. А Советский Союз — как откровенный и неприкрытый шпионаж.
Были две основные причины, по которым Советский Союз и думать не смел, чтобы пойти тогда на это предложение.
Первая — и главная — состоит в том, что, по оценке советского Генерального штаба, это предложение позволяло НАТО:
«— получать информацию о структуре вооруженных сил Варшавского Договора, о дислокации штабов, частей и соединений, их нумерации;
— наносить на оперативные карты новейшие данные о всех гарнизонах и группировках войск Варшавского Договора со всеми подробностями;
— поставить под контроль все военные объекты и деятельность войск Варшавского Договора».
Вторая причина крылась в том, что главные силы США, находящиеся за океаном, их многочисленные военные базы, окружавшие Советский Союз, этим предложением не охватывались и «просвечиванию» не подлежали. Прежде всего это относилось к группировке войск и авиации двойного базирования, предназначенных для действий в Европе, но находящихся на территории США.
По сути это был один из самых острых и больных вопросов, вокруг которого нередко вспыхивали жаркие дискуссии с взаимными обвинениями, выпадами и колкостями. На одном из пленарных заседаний после нескольких часов изнурительной полемики заместитель главы французской делегации Пудад спросил с невинным видом — как советская делегация относится к «транспарентной» музыке Шостаковича. В стане НАТО сразу же веселое оживление. Но немедленно последовал ответ:
— Музыку эту мы любим. А как уважаемый представитель Франции относится к «Маршу шпионов» английского поэта Киплинга?
Теперь ликование было в стане ОВД.
3. Уведомления: о чём уведомлять
Предложения об уведомлениях содержались в документах всех трех групп государств. Поэтому казалось, что эта мера самая подходящая для решения. В общем, так оно и было. Но существовали два камня преткновения, которые порой выглядели непреодолимым препятствием на пути к договоренности. И оба они относились к вопросу, о чем уведомлять.
В предложениях Варшавского Договора речь шла об уведомлениях 4-х видов военной деятельности — крупных учениях сухопутных войск, ВВС и ВМС, а также о передвижениях и перебросках войск.
Страны НАТО предлагали уведомлять о 3-х видах военной деятельности:
— всей внегарнизонной деятельности сухопутных войск, охватывающих одну и более дивизий, или эквивалентных формирований численностью 6000 человек и более;
— мобилизационной активности, включая призыв 3-х и более дивизий, или с 25000 человек;
— амфибийной деятельности, начиная с 3-х батальонов или 3000 человек, когда они осуществляют высадку в зоне действий МДБ.
Из этого одного перечня хорошо видна разница в подходах. Но вернемся к главным камням преткновения.
Итак, первый камень преткновения — уведомлять о крупных учениях свыше уровня 20.000 человек (ОВД) или о всей внегарнизонной деятельности, начиная с одной дивизии или эквивалентных формирований численностью 6.000 человек и более (НАТО). В чем здесь дело?
Позиция НАТО была составлена искусно. Если обмен статической информацией должен был дать ясную картину— сетку структуры и дислокации советских вооруженных сил, начиная с дивизии, то уведомления о внегарнизонной деятельности давали бы сведения о любом выходе советских войск за пределы гарнизона. Причем с уровня дивизии неполного состава. Численный параметр — 6.000 человек соответствовал большинству советских дивизий, разбросанных по военным городкам на бескрайней территории Советского Союза.
100
Советская дивизия полного состава — 11 тысяч человек. В отличие от Советского Союза дивизии НАТО обычно были полностью укомплектованы. Их численность у разных стран была разной: 16 тысяч — США, 18 тысяч — ФРГ и т.д.