– Под моим командованием полторы тысячи человек. – Встал невысокий, крепкий человек в армейском камуфляже. – Большинство из них местные, большинство прошли военную службу. Сразу скажу, в области не спокойно, были попытки нападения на населённые пункты, случаи запугивания населения. Если в городах, даже небольших, пользуясь вводом чрезвычайного положения, удалось быстро нормализовать обстановку, в сёлах хуже. Если мы не наведём порядок в ближайшее время – совсем худо. Потом эту заразу очень тяжело будет выковырнуть. Ходят слухи об организации подпольных и лесных дружин националистов. Требуется сразу и навсегда выбить всю эту нечисть с нашей земли.
– Пока мы не знаем, кто действительные хозяева тут, – поднялся майор с украинским трезубцем в петлицах. – Как правильно сказал товарищ Гришковец (командир украинского батальона кивнул пограничнику), наша задача чисто полицейская. Не допускать провокаций, бандитских и националистических проявлений. Короче говоря – следить за порядком. До окончания референдумов у нас руки связаны.
– Что же ждать, когда нас или селян резать начнут? Надо самим … в общем не сидеть сиднем!
– А что самим? Первыми резать начинать, чтобы до нас не добрались? – Вновь поднялся майор – пограничник, – Львовская, Волынская, Тернопольская, Ровненская и Черниговская области отказались в референдуме участвовать! Предо мной поставлена задача эти области не изолировать, нет, только контролировать! Только проверки! Сложно с Закарпатской областью. Там хотят проводить референдум, но эта область, в свою очередь, от нас изолирована. Как тут быть не очень понятно. Вы уже слышали – направленные туда войска и добровольцы подверглись нападению. Значит, жди провокаций и здесь! На всех дорогах ставим блок-посты, даже на просёлочных. У нас всё-таки попроще, чем у соседей. Через реку не особенно поездишь, а мостов через Збуруч не так много, остаётся не закрытой только северная часть участка. Тут сложнее.
– Там никаких сил не хватит, – встрял командир ополченцев, – Одних лесных дорог, просек, сотни. Наша зона ответственности очень растянута. А северная часть – равнина, причём холмистая. К каждой кочке блок-пост не поставишь.
– Что вы предлагаете?
– Как раньше у поляков на границе – секреты и дозоры. Предварительно надо завалить все лесные дороги, устроить засеки. Пока растащат… . Скорее всего и разбирать не будут, попытаются другую дорогу найти. Так меньше сил потребуется.
– Батальон можно разбить поротно, придать усиление из добровольцев, – поднялся украинский майор. – Распределить по наиболее уязвимым участкам. Там и ставить домики и палатки. Наша часть, и большая часть ополченцев полностью моторизована. Главное держать постоянную связь друг с другом, чтобы в случае обострения поспеть вовремя!
– Хорошо. Лейтенант Ветров! – майор Гришковец подозвал присутствующего офицера, – проедете по линии размежевания, потом доложите ваши соображения по поводу режима дозоров. Сейчас это наиболее приемлемое решение. После выбора места расположения прошу вас согласовать со мной вопросы взаимодействия, – обратился он к командиру ополченцев и украинскому майору.
Проводив командиров, Гришковец вызвал капитана Неверова.
– Посмотрите на карту, – майор подвёл к столу, – через час должны пройти составы с комплектующими и рабочими, кстати – китайцами, в сторону Тернополя. Южнее нас провокации уже отмечались. Боюсь не последние. Возьмите вашу роту и выдвинитесь на ту сторону реки, расположитесь там. Знаю, – жестом остановил майор, – Это не наша территория. Но тут пока ещё нет чётких границ и даже зон ответственности. Выдвигаться скрытно. Поставьте засады на подступах к полотну железной дороги и, особенно к мосту. Если будут шляться подозрительные лица, глушите намертво. Ответственность беру на себя.
РАФик проехал через вновь образуемую границу почти без досмотра. Пограничник вяло проглядел документы, заглянул в салон.
– Что за тюки? – махнул рукой в сторону двух объёмистых брезентовых свёртков посередине салона
– Так, то ж свинина, сало! – подхватился с места молодой мужчина, – родители только что кабанчика забили, везу родственникам угощение, – откинул край брзентухи, – вот и вам шматок, – вытащил приличный кусок сала, протянул погранцу, – отведайте!
– Не положено, ладно, проезжайте.
Машина медленно тронулась и не спеша покатила на мост через речку, вскоре скрылась за поворотом. Проехав километра четыре, свернула на лесную дорогу. Дорога песчаная, старая. Видно, что давно не пользовались. Вела в обратную сторону, к железнодорожному мосту через Збруч. Колёса заскакали по корням и остановились. Все выбрались из машины.
– Выгружайте мешки, – приказал старший в группе, – да и это «сало» сюда! Степан, отвечаешь за него. Посмотрите, документы при нем?
Боевики стянули брезент. Под ним были вещмешки, оружие, спеленатый по рукам и ногам Фёдор. Степан перерезал скотч на ногах, залез в карман.
– Всё на месте, – Степан показал красную обложку русского паспорта.
– Положи ему во внутренний карман, чтоб ненароком не вывалился. Разбирайте мешки и вперёд. У нас полчаса на всё!
Фёдор, со связанными скотчем руками и заклеенным ртом, пошел вперед, подталкиваемый боевиком. Следом шли шесть человек с вещмешками, вооружённые автоматами. С ними – два гранатомёта и ручной пулемёт. Густая листва до времени скрывала группу.
– Как грибами пахнет! – обернулся Степан к командиру
– Низина, сырость. Помалкивай. Скоро насыпь, а там и мост! Перейди с этим «салом» в хвост колонны.
Группа пошла вдоль склона железнодорожной насыпи в сторону реки. Щебетание птиц и стрёкот кузнечиков прервали автоматные и пулемётные очереди. Идущих первыми, выкосило начисто. Фёдора пуля ударила в плечо, отбросила на Степана. Оба упали, покатились в канаву. Степана это спасло. Выбравшись из под тяжёлого тела, пополз в сторону близких кустов. С насыпи и из чащобы появились пограничники. Подобрав оружие, мешки, захватили с собой связанного Фёдора и оглушённого командира отряда, снова растворились в лесу. Степана не заметили, а у того хватило ума не стрелять, затаиться.
Ещё где то через полчаса через мост, по насыпи около которой валялись пять трупов, прошли на запад подряд три эшелона. Один из них взорвут через сорок километров. Пострадают только комплекты домов, да будут ранены два машиниста. Два состава с рабочими вернуться назад. Раненые машинисты благополучно эвакуированы. Дело в том, что у националистов второй группы не было ручного оружия и напасть на охрану не было никакой возможности. На этом закончилась попытка наладить какие либо отношения с западом Украины со стороны России. Ни каких переговоров больше не проводилось. Началось активное размежевание с образованием 50-100 километровой полосы отчуждения. Забегая вперёд – через неполных восемь лет эта полоса протянулась по всей границе России, постепенно отгородив страну от всего остального мира на многие десятилетия.
– Разрешите доложить? – Неверов вошёл к Гришковцу.
– Что за стрельба была? – Майор поднялся от разложенной на столе карты навстречу капитану.
– К мосту выдвигалась группа диверсантов, – капитан подошёл к столу, выложил на него документы, деньги, – очень прилично вооружена. Килограммов шестьдесят взрывчатки, электродетонаторы. Взяли двоих. Сейчас их медицина в чувство приводит. Один из них связанный был, без оружия. У всех русские паспорта. Прошли по их следам. Нашли машину. РАФ древний, но на ходу. Там другие документы, одежда. Всё здесь.
– Как очнуться, так давай их по очереди на допрос. И меня позови.
– Расскажите, каким образом вы попали к бандитам? – Капитан сел напротив Фёдора.
– И почему они вас тащили с собой? – добавил майор.
Допрос проходил в соседней с кабинетом Гришковца комнате.
– Я уже говорил, что меня тащили почти от Житомира с собой. – Федор Васильевич сидел на стуле, аккуратно придерживая левой рукой, перебинтованную правую. – С собой прихватили в виде заложника, а потом и необходимого для их дела трупа.