— Во всяком случае, ни я, ни криминалист этого не делали.
— А полиция? — поинтересовался Джек, шагая по пустынному коридору к лифту.
— Я не спрашивал, но думаю, они ничего не трогали.
— А муж или… как его там… друг?
— Вы сможете узнать это у полицейских. Детектив стоит рядом, и он хочет с вами поговорить.
— Давайте его сюда.
— Эй, приятель! — Голос был таким громким, что Джек отвел трубку от уха. — Тащи сюда свою задницу!
Джек узнал голос. Это был его старый друг Лу Солдано, детектив из отдела расследования убийств департамента полиции Нью-Йорка. Дружили они лет десять, почти столько же, сколько он знал Лори. Собственно, Лори их и познакомила.
— Я мог и догадаться, что за всем этим стоишь ты! — простонал Джек. — Надеюсь, ты не забыл, что мы должны встретиться в восемь? И не рядом струпом, а в прекрасном ресторане.
— Я, как тебе хорошо известно, не планирую появление жмуриков. Это случается тогда, когда случается.
— Но как ты оказался здесь? Может быть, вы считаете, что это не самоубийство?
— Ничего подобного! Все нормально, это самоубийство, а торчу я здесь по личной просьбе нашего обожаемого капитана. Учитывая характер вовлеченных сторон и то, какую кучу дерьма они могут на нас вывалить, старик попросил меня сделать все, чтобы этого не случилось. Ну так ты едешь?
— Уже в пути. Скажи, тело трогали?
— Только не мы.
— Кто там так орет?
— Дипломат, естественно. Либо муж усопшей, либо ее дружок. Это нам еще предстоит выяснить. Парень потрясен, но уж очень горласт. Так что еще больше ценишь тех, кто страдает молча. Он орет на нас с того момента, как мы вошли. Пытается командовать нами так, словно он Наполеон.
— И что ему не нравится?
— Он требует, чтобы мы прикрыли голое тело этой женщины. Она совсем голая. Он чертовски разозлился, когда мы сказали, что не прикроем до тех пор, пока вы, парни, не закончите свою работу.
— Постой! Что, женщина обнажена?
— Голая, как ощипанная сойка. Даже волос на лобке нет. Все гладкое как колено, что говорит…
— Лу! — оборвал его Джек. — Это не самоубийство!
— Что? — спросил Лу таким тоном, словно не поверил своим ушам. — Ты хочешь сказать, что это убийство, даже не взглянув на место преступления?
— Место преступления я еще увижу. Но ты прав: я говорю тебе, что это не самоубийство. Предсмертная записка нашлась?
— Предположительно да. Но она на фарси. Поэтому не знаю, что там написано. Дипломат говорит, что это прощальная записка.
— Это не самоубийство, Лу, — повторил Джек. Подошел лифт. Джек зашел в кабину и, придержав двери, чтобы не терять связи с Лу, продолжил: — Готов поставить пятерку. Я никогда не слышал, чтобы женщина совершала самоубийство в голом виде. Подобное никогда не случается.
— Шутишь!
— Ни в коем случае. Дело в том, что женщины, совершая самоубийство, всегда думают о том, как они будут выглядеть, когда найдут их тело. Поэтому начинай действовать и вызывай своих ребят. И ты, естественно, знаешь, что этот горластый дипломат — не важно, муж или друг — является главным подозреваемым. Не позволяй ему сбежать в иранское представительство. Если он смоется, ты его скорее всего никогда больше не увидишь.
Дверь лифта закрылась, и Джек спрятал телефон. Он очень надеялся, что за вынужденным изменением вечерних планов не стоит нечто большее. Жизнь Джеку отравляла навязчивая мысль, что смерть, с которой он постоянно имеет дело, может тайком подкрасться к дорогим ему людям и если кто-то из них умрет, то он станет невольной причиной их гибели. Он посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого.
— Проклятие, — произнес он и от бессилия шлепнул несколько раз ладонью по двери лифта. Может быть, ему стоит все переиграть?
Он быстро отыскал велосипед в той части морга, где хранились гробы для неопознанных трупов, открыл замок, надел шлем и выкатил машину на Тридцатую улицу. Кругом стояли фургоны для перевозки трупов. Джек сел на велосипед и выехал на улицу. На углу он свернул на Первую авеню.
И все его тревоги сразу исчезли. Привстав на педалях, он бросил велосипед вперед, быстро набирая скорость. Час пик закончился, и автомобили, включая такси, автобусы и грузовики, двигались на вполне приличной скорости. Состязаться Джек с ними не мог, но и отставал не очень сильно. Благодаря почти ежевечерней игре в баскетбол он находился в прекрасной форме.
Вечер был просто великолепным. Закат за Гудзоном золотил город. Отдельные небоскребы резко выделялись на фоне пока еще синего, но с каждой минутой темневшего неба. Джек проехал мимо Медицинского центра Нью-Йоркского университета и чуть дальше, к северу, — мимо комплекса зданий Генеральной Ассамблеи ООН. Он старался держаться крайней левой полосы, чтобы свернуть на Сорок седьмую улицу, движение по которой было односторонним. Башни ООН находились почти рядом с Первой авеню. Более чем шестидесятиэтажные сооружения из стали и мрамора упирались в вечернее небо. Перед главным входом, сверкая проблесковыми маячками, стояли машины Нью-Йоркского департамента полиции. Закаленные горожане шагали мимо, не удостаивая их взглядом. Во втором ряду Джек заметил изрядно потрепанный «шевроле», принадлежащий Лу. Рядом стояла труповозка городской Службы здравоохранения.