8
Его вырвало прямо в полете. Непривычный организму крепкий алкоголь вкупе с болезненной лихорадкой, охватившей его на высоте свыше ста метров, сделал своё дело. Драко чудом удержал метлу в закоченевших пальцах и, машинально отерев губы, спикировал вниз, туда, где в мутной ночи сияли огни магического Лондона. Он упрямо мчался вперёд, где уже виднелась яркая полоса Косой аллеи, из-за сияния огоньков похожая на реку из лавы. И, уже задев краешком подошвы старую черепицу на крыше одного из магазинчиков, он словно очнулся и вспомнил, почему добирался сюда из далёкого Уилтшира сквозь морозный воздух ночи. Предписанием Визенгамота ему был вынесен запрет на свободную аппарацию, Министерство отслеживало все заклинания, а разрешение на доступ к каминной сети предоставлялось через предварительное прошение. Поэтому, с трудом отыскав свою старую метлу, он покинул чёрные стены менора, боясь, что одна-единственная ночь в западне, наполненной привидениями, окончательно повредит его рассудок.
Немного подумав, он сделал в воздухе крутой поворот и ринулся туда, где даже самая низкая тварь могла себя чувствовать как дома.
Лютный переулок пах гниением и едким пойлом, которое по большим праздникам разливали в тесном тёмном кабачке на углу. Драко спешился и шагнул в тёмную нишу, наблюдая за рваным движением тел в узком переулке. Из пыльной треснутой витрины на битый щебень под ногами смертельно пьяной толпы выползал желтовато-зелёный свет. Изнутри доносились грязные ругательства, и пьяный женский визг сопровождался визгом битого стекла.
Приставив метлу к стене, Драко медленно натянул на голову капюшон и шагнул из тени, тут же вклиниваясь в поток безликих угрюмых теней, наполняющих переулок. Он шёл так быстро, словно имел какую-то цель, однако уже через минуту остановился у тупика и с раздражением обернулся. Вот он — мир, в пределах которого ему было дозволено барахтаться вместе с другими убогими. Драко окинул взглядом лица, выглядывающие из-под широких головных уборов и капюшонов. Все они были серы и совершенно безобразны: гниение душ обращалось гниением плоти и они ходили по земле кусками уставшего мяса. Драко развернулся и пошёл степенным шагом обратно, внимательно оглядываясь вокруг. Чтобы не вызывать подозрений, он свернул в первый же проулок, попавшийся ему на пути, и тут же тревожно замер, услышав истошный вопль совсем рядом.
— Катись, — грубо зарычал кто-то из темноты, и Драко увидел, как сверкнули два жёлтых глаза. Мощное тело оборотня прижимало к стене худую, похожую на едва оживший скелет женщину со спутанными рыжеватыми волосами. Малфой поймал её взгляд и постарался не думать о том, что она хотела сказать своими узкими обескровленными губами, когда он проходил мимо. Длинный переход, похожий на тоннель, пах подвальной сыростью, и Драко спешно шагал вперёд, чтобы поскорее миновать его. Холодная темнота разверзалась под его шагами и волочилась вслед за краями длинной мантии. Наконец впереди показался проблеск, и Малфой увидел тёмную фигуру, привалившуюся к полуразрушенной арке перехода.
— Заблудился? — прозвенел гулким эхом насмешливый женский голос, и Драко остановился в метре от фигуры. — О первородные маги, какие глаза!
Драко молчал, наблюдая, как невысокая бледная женщина, одетая в потрёпанную бархатную накидку, медленно шагает к нему, слишком явно покачивая бёдрами.
— Ты совсем замёрз, — она посмотрела на него снизу вверх лукавыми раскосыми глазами, а потом взяла за запястье и ловким движением просунула его руку под свою одежду. Драко почувствовал под ладонью горячую обнажённую плоть и тут же с отвращением отдёрнул руку. — Ну-ну, мальчик, не будь таким грубым, — она надула губы. — Я могу дать тебе то, что ты хочешь.
Драко решительно шагнул в сторону, и рождённое из тишины эхо донесло до него зловещим насмешливым голосом:
— Я могу дать тебе того, кого ты хочешь.
В борделе было душно, пахло навязчивыми цветочными духами и влажными телами. Из всех углов доносились хихиканье и приглушённый шёпот, а за тонкими дверьми закрытых комнат, мимо которых шёл Драко, слышались звуки сношения. Женщина в накидке долго вела его по узким, плохо освещённым коридорам, пока они наконец не оказались в крошечной комнатке с грубо сколоченной кроватью, маленьким окошком под потолком и неестественно яркой красной ширмой у стены.
— Я должна её увидеть, — сложив руки на груди, проститутка выжидающе приподняла бровь.
Драко, до этого внимательно разглядывающий комнату, спокойно перевёл на неё холодный взгляд и вторгся в чужое сознание. Женщина вскрикнула, глаза заволокло мутной дымкой, и в её голове, насилуя сознание, вспыхнули образы, картинки и отдельные фрагменты. Всё закончилось так же быстро, как и началось, и женщина поникла, как будто ниточки кукловода, до этого держащие её прямо, вдруг ослабли.
— Паршивец, — прошептала проститутка, мотая головой и пытаясь прийти в себя. В её глазах блеснула осторожность. — Деньги вперёд.
Не произнеся ни слова, Драко достал из внутреннего кармана свой рождественский подарок и швырнул его на хлипкий табурет около кровати. Монеты неприятно звякнули, проститутка удовлетворённо улыбнулась и, раскрепостившись, скомандовала:
— Располагайся. Я буду готова через несколько минут.
Драко не двинулся с места. Он внимательно проследил за тем, как женщина скрылась за ширмой. Зашуршала одежда, звякнуло стекло. Драко сжал зубы и подумал, что лучше было бы убраться отсюда прямо сейчас.
— Мне раздеться? — деловито спросила она.
— Нет…. Нет, и… — машинально ответил он, сжимая руками края мантии. Ладони вспотели, и виски обдало холодком. — И… молчи.
Драко почувствовал, как с каждой секундой ему становится всё жарче, и затянутая у горла мантия вдруг начала душить. В комнате не было часов, но Малфою казалось, будто он слышит оглушительный грохот секундной стрелки. Наконец из-за ширмы показалась бледная тонкая нога, выглянувшая из выреза тёмного атласного халата. Драко задержал дыхание, а когда поднял взгляд — понял, что он вряд ли когда-то нуждался в кислороде менее, чем сейчас.
Она смотрела на него тёмными глазами, и их разрез, форма и цвет были идеальны. Волосы — более пышные, пожалуй, чем обычно, — вились чуть ниже плеч, и тонкие кисти покоились на груди, там, где через тонкую ткань угадывались очертания сосков.
Тяжело сглотнув, Драко сделал шаг навстречу и окинул её фигуру взглядом. Чувство гадливости уступало болезненному восхищению. Да, Гермиона Грейнджер никогда не могла оказаться в этой убогой комнатушке низкопробного борделя, но её глаза, её лицо, её ноги и руки — всё это было слишком материальным. И Драко поверил. Он обошёл её кругом, не смея прикоснуться, и только поправил волосы, откинув их за спину. Лицо, наполняющее все его кошмары и мечты, казалось непроницаемым. Загнутые ресницы трепетали около щёк, и Драко поднял руку, чтобы едва ощутимо провести по покрасневшей скуле. Она откинула голову, с наслаждением прикрыв глаза.
— Прикоснись, — хрипло пробормотал он и увидел замешательство в её глазах. — Прикоснись ко мне.
Она, немного подумав, подняла руку и положила ему на грудь. Драко почувствовал, как всё его тело стынет, словно от удара в солнечное сплетение. Её ладошка казалась совсем крошечной. Он бережно перехватил её рукой и медленно поднёс к губам, целуя палец за пальцем. Прижавшись губами к запястью, он вновь посмотрел на её лицо и замер. Что-то внутри навязчиво скреблось, вызывая дрожь и дискомфорт во всём теле. Мысли постепенно приходили в беспорядок, мрачнели и заворачивались в смутно знакомые чёрные тени. Малфой мотнул головой и приблизился к её шее. В ноздри ударили дешевые сладкие духи, и Драко отшатнулся, неприязненно скривившись. Лицо, ещё секунду назад такое безупречное, вдруг показалось ему жестокой пародией на святыню.