— Нет, — резко выдохнул он сквозь зубы и отошёл прочь. — Нет, ты не она. Ты не она! — яростно повторил он, почувствовав себя обманутым. — Всего лишь шлюха… — и, круто развернувшись, направился к двери. Вслед ему бросился высокий заливистый смех.
— Не зазнавайся, Малфой!
Драко обернулся, сощурив глаза. В руках женщины, ещё не утратившей черт Гермионы, дымилась короткая папироса. Ему хотелось броситься на проститутку, закричать, чтобы она не смела осквернять её образ, но довольно скоро Драко понял, что надругался над ним первый, и остановился. Его яростный взгляд только веселил её, вальяжно растянувшуюся на кровати. Медленно закурив, она выдохнула и неприятно улыбнулась:
— Хочешь знать, что я думаю?
— Нет, — ответил он, но не сдвинулся с места.
— Тебе не нужно её тело, — и, глубоко затянувшись, выдохнула: — Ты хочешь сердце.
Дверь захлопнулась, и дым смешался с хриплым смехом.
9
«Ваша жертва в наших сердцах навеки» — гласила надпись на мраморном постаменте перед маленьким кладбищем на северной окраине города. После войны число захоронений здесь выросло вдвое, и Гермиона знала почти каждую свежую могилу. Она толкнула чугунные ворота, и они плавно распахнулись перед ней, впуская в обитель тишины и вечного покоя. Земля, впитавшая влагу прошедших недавно дождей, хлюпала под ногами, и эти звуки спугнули двух воронов, сидящих на надгробиях. Гермиона остановилась, проследив за тем, как они, яростно крича, взвились в воздух и исчезли в черноте ночи. Она плотнее закуталась в шарф, подаренный ей на Рождество Молли, и сделала ещё шаг.
Аппарируя в магический Лондон, она вряд ли намеревалась прийти сюда, но вид радостных лиц и ярких рождественских огней вызывал в ней больше омерзения, чем кладбищенская грязь. Стараясь не думать ни о чём конкретном, она брела по полупустым улицам и в конце концов обнаружила себя здесь. Пройдя несколько метров мимо могил, она остановилась в замешательстве: слишком много её знакомых лежало под этой землёй, слишком ко многим она была привязана, и решение о том, куда идти в первую очередь, затерялось среди старых воспоминаний. Ей было всего девятнадцать, но среди её знакомых уже было больше мёртвых, чем живых. И она чувствовала, будто часть её юности, часть самого её сердца точно так же зарыта под рыхлую землю. Порой ей казалось, что меж надгробий она когда-то найдёт то, на котором написано её имя, и это было жуткое, противоестественное чувство, от которого она бледнела и задыхалась.
Где-то поблизости снова закаркали вороны, взлетая с насиженных мест, и Гермиона машинально схватилась за палочку. В чёрном полотне ночи, кое-где нарушенном белеющими мраморными надгробиями, ничего не было видно. Сердце тревожно забилось, и она быстро огляделась вокруг. Но всё было тихо, и только шелест массивных вороновых крыльев нарушал покой мертвецов. Она повернулась к выходу, но, резко передумав, снова пошла вдоль рядов назло своему страху. Холод пробирался под одежду, и она чувствовала, как постепенно коченеют промокшие пальцы ног, но продолжала упрямо идти, считывая траурные надписи и цифры, исчисляющие чью-то жизнь. Посмотрев поверх могил, Гермиона вдруг остановилась и недоумевающе прищурилась. Невдалеке возвышался неболоьшой склеп, которого она раньше не видела. Ветер хлестнул прямо в лицо, словно прогоняя, но Гермиона только поёжилась и шагнула вперёд.
Это была постройка из светлого камня о шести маленьких колоннах, изящные изгибы которых увивал дикий плющ. Над зияющей чернотой полукруглого входа по камню было высечено что-то на латыни, но Гермиона не смогла различить слова, как ни старалась. Она зажгла «люмос» в надежде отыскать имя погребённого здесь человека, но в следующую секунду внутри что-то глухо стукнуло, и Гермиона, едва подавив испуганный вопль, отскочила прочь. Палочка в её дрожащей руке была направлена на вход, когда оттуда, слегка наклонившись, вышла высокая тёмная фигура, укутанная в чёрную мантию. Бледное пятно лица сверкнуло в скудном магическом освещении, и Гермиона, едва справляясь с окоченевшим от страха языком, процедила:
— Ты?
Драко прикрыл рукой глаза, привыкшие к темноте, и постарался незаметно вытереть влагу, оставшуюся на скулах.
— Что ты здесь делаешь?! — обозлённо крикнула Гермиона, и крик этот разнёсся над могилами противоестественным шумом.
— Хотел бы задать тебе тот же вопрос, Грейнджер. Какого чёрта ты делаешь на кладбище в рождественскую ночь? — раздражённо произнёс он, наконец опуская руку. Малфой показался ей поразительно бледным и худым, и темнота, наползающая со всех сторон, резче расчерчивала острые черты его лица.
— Не твоё дело, — процедила она сквозь зубы. — Отвечай!
— Это могила моей матери. И перестань светить мне в глаза — это невежливо.
Гермиона стушевалась и опустила палочку. Она ещё раз взглянула на склеп и неловко поджала губы.
— Я думала, ты снова за мной следишь, — словно оправдываясь, тихо проговорила она. Драко неопределённо усмехнулся, с проклятьями обращаясь к неведомой силе, которая привела Грейнджер на кладбище в эту ночь. Они смотрели друг на друга несколько секунд, и Драко успел заметить, как она бледна и как трясутся её губы.
— Ты замёрзла и вся дрожишь, — тихо сказал он и принялся расстёгивать мантию у себя на груди.
— Нет, — резко выпалила Гермиона. — Даже не пытайся.
— Что? Быть джентльменом? — Драко приподнял бровь, с досадой понимая, что Гермиона ни за что не позволит накинуть на себя его одежду.
— Ты ни разу не джентльмен. И я дрожу не от холода, — пробормотала она в сторону, но Драко услышал и изумлённо улыбнулся.
— Завидую, — он вскинул бровь, — ты всё ещё можешь чего-то бояться.
— А ты, конечно же, не можешь.
— Грейнджер, страх жил в моём доме, и я каждую ночь слышал его за стенами своей комнаты. И они все, — Драко окинул кладбище взглядом. — Они его тоже слышали, поэтому и мертвы.
— Замолчи, замолчи! Не оскверняй могилы погибших! — она сделала шаг вперёд, целясь палочкой прямо в его лицо.
— Им уже всё равно.
— Но не мне!
— Да, я понял, — Драко хмыкнул, тоже шагнув ближе. — Ведь ты предпочла провести Рождество в компании мертвецов, а не своих драгоценных друзей.
— У меня хотя бы была альтернатива, — прошипела Гермиона, и Драко почувствовал, как в нём разгорается гнев. — Кому-то остаются только мертвецы.
— Атакуй, — склонив голову и сузив глаза, прохрипел он. — Не угрожай мне палочкой, если не собираешься что-то предпринимать. Это нелепо.
— Нелеп тут только ты! — Гермиона стиснула зубы и опустила палочку. — Тебе дали шанс на новую жизнь, так не будь глупцом и воспользуйся им, — Гермиона надменно вскинула брови и собралась аппарировать, но тихий смех Малфоя обескуражил её, заставив задержаться ещё на мгновение.
— Мы пришли пялиться на могилы в рождественскую ночь по одной и той же причине, — он увидел, как хмурятся её брови, и холодно продолжил:
— Нам обоим дали шанс на жизнь. Но не сказали, что с ней делать.
Гермиона задержала дыхание, бросила на него испуганный взгляд и тут же аппарировала.
10
Они сидели на чемоданах у порога Норы, и в доме было непривычно тихо. Гермиона, чтобы чем-то занять руки и мысли, перелистывала программу расширенного обучения на следующий семестр. Рон молча сидел рядом и каждую минуту бросал тревожный взгляд на дверь, за которой Джинни и Гарри скрылись полчаса назад.