Надрывалась радиостанция, старинным гусарским кличем и постоянный грохот танковых орудий слился в тяжёлый, надсадный гул. Эскадрон «Горца», Черкасова выскочил из дубравы, открыв прицельный огонь с правого фланга, в то время как два остальных эскадрона бригады усиленных танковыми ротами механизированных батальонов, вцепились в стальной клин 8 панцер-дивизии генерала Фёрлиха с фронта и левого фланга.
Механизмы заряжания, работали как заведенные, с лязгом досылая в раскалённые стволы орудий бронебойные снаряды и метательные заряды, вентиляторы, уже не успевали вытягивать скопившуюся пороховую гарь и все люки «восьмидесятых», в нарушение уставов были распахнуты настежь. Бронированный клин, панцер-дивизии простреливаемый насквозь, светлячками оперенных снарядов, стал распадаться, расползаться, ломая построение и принимая бой, будучи атакованным одновременно с трех сторон. Небольшое численное превосходство, оставалось на стороне дивизии «Альвенслебен», но разница в десяток машин, вряд ли имеет значение, когда ты попал под перекрестный огонь противника.
Сто двадцати миллиметровые орудия «леопардов», снаряды типа «Pfeil» имели отличную бронепробиваемость, но новая броня — «реликт», на модернизированных БТ-80’ящер', частенько была тевтонам, не по зубам…
Бирхофф, с отчаяньем видел как два подряд попадания менее чем с километра, русский «свистун» выдержал, от «восьмидесятого» летели какие то куски и ошметки, но «иван», не сбавлял скорости и крутя башней выцеливал скрывающегося за остовом горящего «леопарда», машину Лотаря…
— Он за горелым танком, сука, прячется! Орал башнер Суханов, пытаясь поймать в прицел, стреляющего по ним, фрица.
После двух попаданий в башню «восьмидесятого», в голове Савелия, гудело, словно его посадили внутрь церковного колокола на Пасху, мозг продолжал работать исправно как и механизм заряжания.
Положение спас, танк унтера Аксенова, подобравшегося за дымовой завесой к прячущемуся «леопарду» и всадившему ОБПС, ему точно в заднюю часть башни, где находился боекомплект. Над немцем, сразу вырос огненный столб, говорящий о том, что в башне «лео», вспыхнули метательные заряды и вряд ли кто из экипажа теперь сможет выбраться наружу.
Где то в дальнем уголке сознания лениво шевельнулся червячок сочувствия к заживо горящим и корчащимся в агонии немецким танкистам, но тут же пропал, когда немецкий снаряд, пробил борт, «ящера» Аксёнова.
Тот, завертелся волчком на сорванной гусенице, выбрасывая огненные шутихи горящего боекомплекта и оглушительно взорвался, отбросив башню, словно сорванную голову…
— В борт тварь, в борт, проткнул!.. Завыл Савелий и прохрипел в ларингофон… Бортом не вставать! Только лоб, только лоб…
Гвардии полковник, Виктор фон Паннвиц снял шлемофон и провел рукой по взопревшим волосам. Ему удалось. Все получилось именно так, как и планировал гвардии генерал Громов.
Германская панцер-дивизия, бросилась вперед, очертя голову, стараясь закрыть прорыв раньше, чем подтянутся резервные пехотные полки эшелона развития успеха или свежие механизированные части. Качественную воздушную разведку из за полного превосходства ЗРК и зенитной артиллерии русских и предыдущих тяжелый потерь беспилотных разведчиков, люфтваффе не смогли провести. Что до наземной разведки, то разведовательные батальоны германских дивизий и роты мотоциклистов были полностью выбиты и обескровлены еще при прорыве первой линии обороны. По этому, как и предпологалось, штабом 65 механизированного корпуса удар немцы, нанесли сильный, но — скорее наощупь, ориентируясь на обрывочные и неточные разведданные.
Утренний маневр второй гвардейской танковой бригады, охватившей место предполагаемой атаки, полукольцом развернутых танковых эскадронов и механизированных батальонов, прошел мимо командования 3 панцер-корпуса и тем более генерала Ферлиха — незамеченным. Бросившись в атаку, немцы пропали под прицельный огонь бронебойных управляемых снарядов и артиллерии у Яловца и боясь увязнуть, обошли позиции стрелков, двинувшись дальше, на равнину. Как раз в расставленную ловушку. И Виктор Генрихович, её захлопнул, выставив панцер-дивизию «Альвенслебен» под перекрестный огонь.
Уже позже, спустя сутки, стало понятно, что генерал-лейтенант Херманн Брайт, оказался умнее, чем нашим аналитикам и генералам казалась изначально. Быстро сообразив, что закрыть прорыв с одного удара не удалось, генерал Брайт бросил всю 8 панцер-дивизию на съедение и начал стремительно отводить оставшиеся три дивизии корпуса вдоль берега Южного Буга, через прорубленные лесные просеки, несмотря на постоянные удары авиации и особенно артиллерии лупящей по бесконечным колоннам с противоположного берега.