Ксаверий посмотрел, как толстые пальцы Рамзана, ловко засовывают в барабан револьвера желтые патроны и неопределенно ответил.
— Еще столько же. Может больше. Хрен его знает. Видишь, дорога какая? Да еще колонны ползут как….
Урядник кивнул и достав из заплечной кобуры второй револьвер, принялся его чистить, не обращая внимания на тряску и ухабы.
— Чувствую, что то господин…Спокойно сказал Рамзан, глядя на пейзаж тотальных разрушений по обоим сторонам дороги.
Ксаверий нахмурился. Его подручного, никак нельзя было назвать тонкой натурой, склонной к излишней рефлексии. Урядник, наоборот, бы невозмутим и чертовски хладнокровен, рефлексии предпочитал, плотно забитый «косяк» с анашой.
— Что чувствуешь?
— Опасность, бай…Опасность чую…Сказал Рамазан и с щелчком вставил заряженный барабан в револьвер.
Соболевский нахмурился. Он слишком долго служил и слишком часто ходил под пулями, как на фронте, так и служа в сыскной полиции, что бы игнорировать сигналы опасности исходящие от подчиненных. Даже таких толстокожих, как Сухробов.
— Что то конкретное, урядник?
Тот помотал головой.
— Нет господин. Но один вездеход, уже третий час едет за нами, бек… Вон там, в самом хвосте колонны в десяти машинах от нас…
— Приказ Дьяка — был однозначный, Жало… Поймать на пустой дороге и всех списать…До того как они до Рославля доберутся.
Толстогубый водитель вездехода, смуглый ефрейтор с нашивками за ранение повернул покрытое оспинами лицо к расслабленно сидящему унтеру с «Георгием» на груди и живыми хищными глазами. Унтер, ловко играл финским ножом и слушал водителя в пол-уха, рассматривая сожжённые придорожные деревни, с нелепо торчащими печными трубами.
Сзади мирно похрапывал третий участник «особой команды», здоровяк Саня Чугун, тоже георгиевский кавалер дремавший в обнимку с ручным пулеметом Дегтярева. Старой, но надежной и смертоносной машинки…
— Ни хипешуй, Пушкин. Отрезал тот кого называли Жало, в миру Анатолия Девяткина, фартового налетчика из Усть-Каменогорска. За пару лет до начала войны Толя Жало, уехал на сахалинскую каторгу на полтора десятка лет, но с началом формирования штурмовых частей Действующей армии, написал прошение и уже с парой сотен подобных оглоедов, оказался в запасном батальоне 1 отдельного штурмового полка 9 армии Южного фронта. Воевал хорошо, был ранен и в одиночку, захватил сильно надоевший пехоте румынский дот. Перерезав финкой шестерых румын, включая офицера и взяв в плен еще семерых и захватив пару пулеметов.
Жало, попал под амнистию, как герой-фронтовик и во время короткого отпуска, получил предложение от бывших товарищей по лихим делам присоединится к запасному железнодорожному полку в подмосковной Загорянке….
Жало, призрительно фыркнул.
— И много людей, твой Дьяк зарезал? Что он в этом, вообще понимает? Или ты ефрейтор, скажи, скольким людям, глотку перехватил?
Шофер, по кличке Пушкин, судорожно сглотнул. Он знал, что Жало — натуральный психопат, и уже проклял себя за не в меру длинный язык. Связываться не с Жалом, ни с его «пристяжью», отбитым на голову пулеметчиком по кличке Чугун. Как и Девяткин, Александр Мироненко, был матерым каторжанином, к тому же умеющем виртуозно обращаться с пулеметом. После ранения и контузии, Саня Чугун, был амнистирован и повторно призван в ряды вооруженных сил в запасной железнодорожный полк. На должность старшего пулеметного расчета, полковой роты охраны. Как и автотранспортная рота, интендантская рота — рота охраны была полностью укомплектована амнистированными каторжанами из числа бывших штурмовиков, включая нескольких Георгиевских кавалеров. Именно они, составляли боевой отряд — чрезвычайно выгодного коммерческого предприятия, сложившегося на территории нескольких воинских частей в ближайшем Подмосковье. Обширное складское хозяйство запасного железнодорожного полка, собственная путевая ветка и разветвленная система тупиков-отстойников, сделала Загорянку, главным распределительным центром составов с вагонами — холодильниками, где хранились сотни или тысячи тонн продуктов по поддельным сертификатам. После чего поддельные консервы, некачественная мука уже отгружались и распределялись по губерниям, обладателям продуктовых карточек…. Дело, набирало обороты, деньги причем государственные, не текли рекой, они просто хлестали полноводным потоком в карманы группы анонимных акционеров предприятия. Но бывали и накладки. С этими накладками и занимались бойцы из роты охраны…. Пристрелить, избить, напугать…Каторжанин с реальным боевым опытом — страшная сила…