— Черт возьми, Йоханн, ты предлагаешь мне с этим идти к геноссе Председателю на доклад? Взорвался, наконец, Гельдер.
— Да меня тут же спустят в подвал «Штази», где объявят русским шпионом!
Фриснер помолчал.
— Что бы остановить русских, нам потребуется еще пара панцер- корпусов геноссе генерал-оберст. Полностью укомплектованных. Когда в панцер-дивизии, танков осталось меньше чем в русской танковой бригаде, а в воздухе господствует вражеская авиация — что нам остается делать, кроме коротких и не всегда удачных контратак?
— Я не могу сообщить об этом, ни военному министру, ни Председателю Ольбрихту, ни правительству, Йоханн! Получается, мы оставляем Украину? Вы понимаете, какое это будет иметь политическое значение? Выход русских, к границам Галиции, Венгрии, Польши и Румынии. Правительства этих стран и так висят на волоске, не хватало еще русских дивизий у границ!
— Но нам нужны резервы! В отчаянии заметил Фриснер.
— Резервов, нет. И вероятно, уже не будет. Черт возьми, Фриснер, вы все прос…ли на Уманской дуге! В ближайшую декаду, ожидается высадка американо-французов на Сицилии. Вы понимаете, Йоханн?
— Так точно! Сердце генерала, пропустило удар и рухнуло куда то вниз.
— Есть подозрения, что в случае успеха американцев на Сицилии, союзное нам, правительство геноссе Проди, немедленно рухнет. Нам нужно создать подвижной резерв на севере Италии на случай дестабилизации обстановки у нашего важнейшего союзника.
Фриснер молчал, затаив дыхание.
— Выводите из боя 47 панцер-корпус, Рауса. Он будет переброшен на Запад, в подвижный резерв.
— Но 47 панцер-корпус единственный, кто добился хотя бы тактического успеха!
— С ваших слов, это его последний успех и противник уже вцепился Раусу во фланг.
— Так точно…
— Тогда отводите его и готовьте к переброске на Запад.
— Но наступление русских⁉
— Действуйте, как считаете нужным, командующий группой армий, геноссе Фриснер…
И в трубке раздался длинный гудок….
Побледневший генерал Фриснер, на ватных ногах, сел на стул, любезно поданный, расторопным адъютантом.
Закурив, Фриснер посмотрел на стоящего по стойке смирно, майора.
— Чем занималась ваша семья, майор Вейхс?
— Последние тысячу лет, служили Германии! С достоинством отметил майор склонив голову с безупречным пробором.
Фриснер хмыкнул.
— В таком случае, мне будет проще трудоустроится после войны, дорогой Вейхс. У моего старика, в Хемнице, была пивоварня.
Вейхс, густо покраснел.
— Извините, не понял геноссе, генерал.
— Что вы не поняли, майор⁉ Неожиданно зло, спросил генерал. Мы уже обречены на поражение, и пора задуматься о трудоустройстве после выхода из лагеря военнопленных.
— Ударим в сумерках. Начало атаки назначаю на 23.00.Посмотрев на часы, заявил собравшимся офицерам боевой группы, полковник Виктор Паннвиц.
— Оно того стоит? Подал голос командир Финлянской стрелковой бригады, полковник Деев. Люди, измотаны тяжелыми боями. В стрелковых ротах, едва ли наберется половина нижних чинов.
— Что с техникой?
— Более-менее. Приблизительно процентов шестьдесят бронемашин на ходу. Но некомплект управляемых бронебойных снарядов. Почти все, расстреляли…
— Уже лучше. Борис Семенович… Паннвиц, обратился к полковнику Леднёву, командиру приданной группе, артиллерийской бригады Резерва Главного командования.
— Слушаю. Виктор Генрихович.
— Что у нас по потерям и по боеприпасам?
— Потери мизерны. Но большой расход боеприпасов за минувшие сутки. Не менее десяти тысяч выстрелов за последние сутки. Это не только расход боеприпасов, но и быстрый износ каналов ствола. Что создаст проблемы с дальностью и точностью стрельбы, Виктор Генрихович. Особенно в темное время суток.
— То есть, артиллерийская поддержка будет слабой?
— По сравнению с дневными обстрелами? Несомненно, но в беспилотной эскадрилье уцелело семь разведывательных «шершней»… Это сильно поможет корректировать огонь.