Кендра наблюдала за попрошайками, съежившимися у входных дверей домов, и детьми, одетыми в лохмотья, бегающими по улицам и, как ей казалось, то и дело воровавшими с тележек торговцев. Были рабочие всех мастей, грязные и растрепанные, но и чистенькие в домотканой одежде. И, как она с удивлением заметила, совершенно разных национальностей. В толпе большинство составляли белые лица, но были и черные, азиатские, восточные и средиземноморские.
Сельский пейзаж постепенно рассеивался, оставляя место рядам узких, окрашенных копотью одноэтажных и многоэтажных домов. Издалека она увидела знакомый купол собора Св. Петра и шпили здания Парламента, но эти достопримечательности города вскоре пропали из вида по мере того, как они двигались по узким улочкам, по которым кучер герцога искусно направлял карету, несмотря на плотное движение. Улицы были переполнены наездниками, погоняемым скотом, наемными экипажами, общественными и частными экипажами и нескончаемой вереницей пешеходов. Казалось, нет конца и края этим потокам людей.
Герцог тоже был под впечатлением.
– Не помню такого кошмара, – пробормотал он.
Кендра увела свой взгляд от окна.
– Когда вы в последний раз были в Лондоне?
– Три, может, четыре года назад. Семья пользуется моей резиденцией здесь. Кстати о ней, она пока что не совсем пригодна для жилья. Кейро привезет слуг, но так как они приедут на пару часов позже нас, мы пока нанесем визит Алеку.
– Он не у вас остановился?
– Нет, у него своя резиденция.
Кендра почти что не слышала его слова. Ее взгляд был снова прикован к происходящему за окном. Больше месяца назад она сама ехала по этому яркому и шумному городу, объединяющему в себе древнюю архитектуру и современные небоскребы. Само собой, этих сверкающих зданий из стали и стекла не было видно, но удивительное количество ранних сооружений все еще стояли.
Конечно, многие из тех зданий, которые она считала старыми в свою эпоху, в это время еще не существовали. Не было, например, викторианских пабов и таких визитных карточек Лондона, как Биг-Бен. Через двадцать лет пожар окутает помещения Вестминстерского дворца и разрушит большую его часть. Известная башня с часами станет его новой частью после реконструкции в 1858 году.
Было странно видеть Лондон без Биг-Бена. Неправильно как-то.
По мере движения кареты улицы становились шире, а здания по обе ее стороны – изысканнее. Потоки транспорта и людей превратились в узкие струйки, а в некоторых районах и совсем исчезли. Казалось, что они опять в деревне, камень и тротуары то и дело прерывались огромными вкраплениями из газонов и деревьев.
Карета замедлила ход и принялась совершать невероятное число поворотов, достаточное для того, чтобы она полностью потеряла ориентацию на местности. Ее желудок неприятно сжался, когда они наконец остановились перед изысканным таунхаусом в георгианском стиле. Кучер соскочил со своего высокого сиденья и подошел, чтобы развернуть ступеньки и открыть им дверь.
Элдридж вышел первым и повернулся, чтобы предложить ей руку. Увидев, что она в нерешительности застыла, он улыбнулся ей приободряюще.
– Давайте же, мисс Донован. Алек будет счастлив снова вас увидеть.
Кендра ничего не ответила, вместо этого медленно подала свою руку и позволила герцогу помочь ей спуститься. Сила духа покидала ее при воспоминании об их последней с Алеком встречи, не далее как вчера утром.
Герцог, похоже, думал, что ей предписано судьбой спасти Алека. Но она знала, что это не так. Вообще-то, если бы она по-другому ответила на его вопрос, он не уехал бы из замка Элдридж. И не отправился бы в Лондон. Его бы сейчас не обвиняли в убийстве бывшей любовницы.
Кендра знала, что она Алеку не спасительница. Это она была в первую очередь виновна в том, что он оказался в этой ситуации.
4
Герцог не прибегнул к привычному ритуалу с визитками – не стал подавать свою карточку с именем, чтобы засвидетельствовать свой визит, что расстроило кучера, Кендра знала, что он невероятно гордился этой обязанностью. Будто бы не обратив внимания на удрученное выражение лица своего слуги, Элдридж быстро повел за собой Кендру вверх по короткому лестничному маршу к блестящей зеленой двери и три раза громко постучал дверным медным молотком в виде головы льва с внушительной шевелюрой. Он уже хотел постучать еще раз, когда дверь вдруг открылась.