– Это для вас обоих.
Он протянул им бумаги.
Паспорта. Водительские права. Свидетельства о рождении. Карточки социального обеспечения. Военный документ, отправляющий в почетную отставку с сегодняшнего дня сержанта...
Его новое имя, проставленное и на остальных документах, было Уильям Дейвис Джоунс.
Фолкнер произнес что-то, чего Джоунс не расслышал, но Молли кивнула, очевидно, поняв.
– Невыплаченная зарплата, – пояснила она мужу, когда он вопросительно взглянул на протянутый Фолкнером конверт.
Джоунс открыл его... Черт. Такого он не ожидал.
Он думал, что почувствует тротуар под щекой. Что ему стянут руки за спиной и посадят в поджидающую полицейскую машину.
Снова посмотрел на внушительную сумму на чеке и...
Он все еще не верил в это.
Молли собрала сумки и книги, Фолкнер снял их багаж с верхней полки. Джоунс пошел за ними к выходу мимо улыбающихся и прощающихся с пассажирами стюардесс.
С тех пор как он в последний раз бывал в Лос-Анджелесе, прошло много времени – коридор к зоне высадки выглядел декорацией из научно-фантастического фильма. Саму зону от остального терминала отделяли временные стены, тянущиеся до самой выдачи багажа – почти как загон на скотобойне.
Фолкнер упомянул об ожидающей их машине, порекомендовал ресторан рядом с отелем и спросил у Молли, когда подойдет ее срок.
Молли взяла Джоунса за руку.
– Ты в порядке? – снова спросила она.
Он кивнул, но солгал, и она это знала. Молли не отпускала его.
– У нас только ручная кладь, – сказала она Фолкнеру.
– Я знаю, – ответил тот, – но мне нужно, чтобы вы оба прошли сюда, и...
Вот и оно. Джоунс вынул из кармана чек с так называемой невыплаченной зарплатой и передал его Молли.
– Лучше его взять тебе, – сказал он и завернул за угол, готовый встретить...
Военный оркестр?
Играющий «Звезды и полосы навсегда»?..
И огромный плакат «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, СЕРЖАНТ ДЖОУНС».
– Простите за эту уловку, – прокричал Фолкнер поверх рожков и труб. – Макс хотел убедиться, что вы это увидите. – Пожал руку Джоунсу, затем Молли. – Машина снаружи – как только вы будете готовы. Если вам еще что-то понадобится, просто позвоните мне.
И ушел.
Оставил Джоунса и Молли посреди аэропорта Лос-Анджелеса. Окруженных не военной полицией, а прочими путешественниками, которые им аплодировали.
Кое-кто даже жал руку Дейва, благодаря за службу.
Оркестр грянул «Америка прекрасная», и Молли потянула Джоунса за руку. Они прошли в автоматические двери к ожидающим машинам, где – о да – один из водителей держал табличку «Джоунс».
Калифорнийское солнце согревало ему лицо. Джоунс отдал мужчине сумки.
– Откуда вы, ребята, приехали? – спросил водитель.
– Кения, – ответил Дейв. – Через Джакарту и Гонконг.
– М-м, – произнес мужчина, – звучит как хорошее путешествие. И все же, нет ничего лучше, чем приехать домой.
– Да. – Джоунс опустился на сидение рядом с Молли. – Нет ничего лучше дома.
– Ты в порядке? – опять спросила она.
– Да, – сказал он, – в порядке.
И на этот раз она ему поверила.
ИСТМИДОУ, ЛОНГ-АЙЛЕНД
16 ИЮЛЯ 2005
Пока все идет нормально.
Макс стоял у бара, словно зажатый в тиски двумя старшими братьями Джины.
Впрочем, сложно сказать, допрашивали они его или защищали от остальной семьи.
Чтобы войти в банкетный зал итальянского ресторана «У Антонио» и наконец встретиться со всей огромной семьей Виталиано, требовалась смелость.
Макс выглядел спокойным и расслабленным, как обычно. Лишь Богу известно, о чем он думал, особенно после общения с Большими тетушками – Люсией и Тилли, – которые хотели узнать, из какой части Италии происходят Багаты. И после дядюшки Артуро, который все спрашивал, сколько агент ФБР получает в год.
Джина поймала взгляд Макса, и он улыбнулся, хвала небесам. Но ей пришлось тут же отвернуться, потому что сзади наконец подошел официант. Спасибо, Боже.
Но на подносе оказалось только шампанское в изящных бокалах.
– Извините, – сказала она. – Я просила имбирный эль почти полчаса назад. Вы принесете его мне при первой возможности?
Официант что-то неразборчиво пробормотал и пошел... не к бару, а к толпе.
Черт.
Ей нужно поскорее закинуть что-то в желудок, иначе вечеринка по случаю помолвки обернется полной катастрофой. Но если Джина двинется к бару, придется остановиться и поболтать с отцом Тимоти, и кузенами Марио и Анджелой, и миссис Феттерсон, которая сорок пять лет жила по соседству с ее дедушкой и бабушкой.
– Джина! – Мама помахала ей из угла, где спорила с жуткими невестками, женами.