– Не скажи, Степаныч, – не согласился Валера, – хорошая женщина, я таких ещё не встречал.
Говоря это, он не соврал. Его бывшая, конечно, женщина не совсем рядовая, взгляд останавливает, но надолго не удерживает, а на эту смотрел бы и смотрел.
– Хорошие женщины на дороге не валяются, – отрезал Степаныч.
Пришлось согласиться.
Глава 3
Дорогое и блестящее
Утром ей позвонил Игошин и сообщил, что она всё-таки Лерочка и солнышко, а никакая не Валерия Сергеевна, и что примерно к часу он подъедет к своему солнышку и обцелует её всю. Лера тут же успокоилась и провалилась в сон. Разбудил её звонок в дверь. Она подскочила на кровати и глянула на часы. Без десяти час. Ругая на чём свет Игошина, она на одной ноге поскакала к двери. Знает же, что у неё перелом, неужели ключи потерял? А как же тогда в парадную попал? Хотя в последнее время, когда из экономии охранников сменили на консьержек, в парадную может попасть любой. Консьержки вечно открывают дверь всем подряд, вполне справедливо считая, что в такой солидный подъезд, кто попало не попрётся. Прыгая мимо зеркала, она заглянула туда, и сама себе понравилась. Волосы, конечно, растрёпанные, и брови, следует признать, почти как у Гюльчатай, но она вся такая сонная и розовая, будто бы ей лет двадцать, никак не больше. Она распахнула входную дверь. За дверью оказался вчерашний незнакомец с костылями наперевес.
– Ох ты ж, ёмаё! – сказал он, увидев прекрасную розовую Леру, и зажмурился, даже одной рукой как бы от неё отгородился.
Ещё бы! Ведь на Лере ничего не было, кроме полупрозрачной кружевной рубашечки на тоненьких бретельках. Лера пискнула и резво ускакала обратно в спальню. Там она закуталась в длинный плюшевый халат и поскакала обратно.
Мужчина уже зашёл в квартиру и стоял на коврике в прихожей. Костыли он пристроил у стенки рядом с собой. На этот раз он был чисто выбрит и выглядел гораздо лучше и приличней вчерашнего, не такой помятый и зачуханый. Ещё бы эту шапку дурацкую с него снять, так и вообще вроде приличный мужик, даже симпатичный.
– Женщина, ты в следующий раз спрашивай, кто пришёл, прежде чем вот так голышом на человека выскакивать. Хорошо, это я оказался, а у кого сердце слабое? Может не выдержать.
– Что вы тут делаете? – Лера почувствовала, что щёки у неё прямо пылают. Ещё бы! Она никак не планировала демонстрировать кому попало свои кружева и всё остальное.
– Тебя проведать пришёл, вот костыли принёс на всякий случай, вдруг у тебя нет. Хорошие костыли, лёгкие алюминиевые, и по росту подогнать можно. Но я б ещё вот это всё с удовольствием посмотрел, – он ткнул пальцем в сторону её груди, – там оказывается есть, что посмотреть, богато.
– Есть, да не про вашу честь, – сказала Лера, хорошо язык ему не показала. – Спасибо, конечно, за заботу, но вы не подумали, что я кого-то жду?
Если б не этот досадный инцидент с прозрачными кружевами, она вела бы себя совершенно иначе, была бы ему признательна, ведь позаботился. А так получается, будто он за ней подглядывать явился, любоваться её достоинствами.
– Кого же это ты ждёшь в таком виде? – Он нахмурился и глядел осуждающе, ни дать ни взять строгий папа из кинофильма. Как смотрит настоящий строгий папа, Лера не знала, так как с отцом своим знакома не была. Однако ей всегда хотелось, чтобы кто-нибудь беспокоился о ней так же, как папа в кино.
– Одного товарища. – Лера смутилась, не говорить же такому строгому папе, что с минуты на минуту должен пожаловать её любовник, он же и начальник. Никакому отцу такое не понравится.
– Так вот он я! Скажешь, не товарищ? Через весь город тебя тащил. Я и есть твой самый настоящий товарищ.
В этот момент в дверном замке повернулся ключ, и на пороге предстал Игошин с букетом красных роз.
– Вон оно чо, – сказал настоящий товарищ.
– Вы кто? – спросил Игошин.
– Доставка костылей населению, – отрапортовал незнакомец. – С женщины одна тысяча восемьсот рублей, вот чек. – Он полез в карман и предъявил мятую бумажку.
Лера взяла сумку на столике в прихожей, чтобы достать кошелёк.
– А картой нельзя оплатить? – поинтересовался Игошин.
– Картой нельзя.
– Странно. Лера, подержи-ка цветы, – скомандовал Игошин и сунул Лере букет. Сам он достал из кошелька две тысячи и протянул незнакомцу. – Сдачи не надо.
– Премного благодарен. – Мужчина взял деньги и слегка поклонился.
– До свидания, женщина, выздоравливай, – сказал он Лере и исчез за дверью. Тут Лера вспомнила про пять тысяч, и ей стало нестерпимо стыдно. Ещё и костыли притащил. Вон, Игошин-то налегке, с цветочками, двести рублей человеку дал на чай, барин.