Ей так не хватает Доротеи.
Доротея умерла десять лет назад.
Алиса идет в душевую кабину, берет очки, лежащие у поддона, надевает их и накидывает на шею шнурок. Потом резко поворачивается к занавеске для душа. Сдвигает ее в сторону, как привыкла.
У нее перехватывает дыхание, когда она вспоминает, что вчера сделала точно то же самое.
Никакой окровавленной блузки в поддоне нет. Где же она? Алиса начинает искать, обшаривает все. Ничего нет…
Это был сон? Разум опять сыграл с ней дурную шутку? Это случается так часто…
Она смотрит в зеркало. Следуя незыблемому ритуалу, пускает несильной струей теплую воду — очень теплую, приятной температуры, — снимает очки и медленно умывается. Теперь стало лучше.
Открыв шкаф, она выбирает полотняные бежевые брюки, подходящую по цвету блузку и туфли на каблуках. Быстро приводит себя в порядок, чистит зубы, причесывается. Она почти не красится. Чуть-чуть тонального крема, светлая, почти бесцветная помада. Ей нравится быть похожей на женщину. Покупать косметику, прихорашиваться — этим она стала заниматься сразу после того, как уехала с фермы.
Она идет в гостиную. Почему-то там пахнет табачным дымом… Окно открыто… Кто заходил сюда? Сосед?
Алиса смотрит на часы. Почти одиннадцать! Леонар, начальник, ее убьет!
Она выбегает на улицу без шарфа, в тонкой куртке, так и не поев. Где же она поставила машину? Она ищет две, три минуты, начинает нервничать, потом наконец находит свой «фиат-крома» на соседней улице. Так, что там, на небе? Солнце, дождя не будет. Она едет в сторону дамбы Карно. Рыбаки уже расставляют прилавки с уловом.
В ресторане Леонар встречает ее так, как умеют только на севере:
— Вали отсюда.
Алиса в растерянности застывает на месте:
— Почему? У меня были проблемы со здоровьем, простите.
Другие официантки смотрят на нее из глубины зала, им понятна реакция хозяина, но в то же время они сочувствуют подруге. Всем им нравится Алиса, она настоящая трудяга, никогда никого не подводит.
Леонар, усмехаясь, перекидывает через плечо полотенце.
— И из-за этого ты не могла дать о себе знать? Нельзя являться на работу в двенадцать часов, как будто ничего не случилось! Хватит с меня и этого, и твоих бесконечных отлучек без всякой причины. Вали отсюда и больше не возвращайся. Найди себе другую работу. Ты хорошенькая, у тебя проблем не будет.
Алиса пытается возразить, но не чувствует в себе никакой злости.
— Мне нравилось работать у вас. Правда…
Хозяина, кажется, смутила эта искренняя реакция, он отворачивается. Алиса сжимает губы и уходит, даже не думая бороться. Она виновата и знает об этом. Может быть, все эти временные работы, это отсутствие поддержки со стороны коллег свидетельствуют о том, что ее настоящее место не здесь, не за пределами внутреннего мирка Алисы. Но ведь она уже год старается, с помощью доктора Грэхема. И главное, она так хочет…
А что теперь? Опять бюро по трудоустройству?
Она едет вдоль пляжа, домой возвращаться не хочется. Не сразу. Ей надо чем-то заняться. Может быть, навестить отца в больнице? Нет, туда ее не тянет. После того как она уехала с фермы, их отношения испортились. Он сердится за то, что она оставила его, а она знает, как он злопамятен. Может быть, со временем Клод Дехане придет к тому, чтобы понять, что дочка уже достаточно взрослая и может обойтись без него.
Она проезжает мимо магазина с товарами «Все для сада». Вот о чем она всегда мечтала — работать среди растений, деревьев, давать советы людям. Ей нравится помогать, нравится видеть, как лица озаряются улыбками. После несчастного случая мама никогда не улыбалась. А отец и подавно.
Пошарив в кармане в поисках жевательной резинки, Алиса вынимает клочок бумаги с номером мобильного телефона врача и загадочным именем: «Фред Дюкорне, Кале».
Она заходит в почтовое отделение, листает справочник. Да, такой человек действительно существует. Вернувшись в машину, она открывает дорожный атлас с подробным планом Кале. Если в чем-то она и преуспела, так это в умении ориентироваться на местности. Она прекрасно находила дорогу в лесу, чтобы вернуться на ферму, когда убегала из школы, не терялась, когда папа брал ее с собой на охоту, она отлично находит дорогу и в лабиринте своего теперешнего существования.
Через двадцать минут она добирается до цели. Дом по указанному адресу, на улице Дамбрин, выглядит непрезентабельно. Типичное строение сороковых годов, серое, унылое, с плотно задернутыми двойными шторами, не позволяющими разыграться воображению прохожих. В таких домах живут старики или дети стариков, их не ремонтируют не из-за нехватки вкуса, а из-за нехватки денег.