Главврач Каракулак ласково гладит руку больной: - Не теряй стойкость дочка! - Опечаленные взгляды родичей в нём Спасителя хотят видеть.
Здоровье народа превыше всякого колебания, пять зажиточных лет пролетели и уже нет их, с самого верха стала затухать пятилетка перерождения. Потеряли носителя победные искры. Серости, что лицемерным лоском обозначились, - тусклы содержанием; и тут же из-за недостатка способности, свою скабрезную незначительность выявлять принялись.
Каков правитель - таковою учреждается порождённая им служба.
О! - великая беда упала!
Две жизни угасают, одна в беспамятстве, другая ещё памяти не имеет.
Не допускай что бы память твоей земли, и твоего народа писали люди лживые, чуждые. Они в сказаниях своих заложат пустоту для тебя, свою корысть лелеять будут, выгоду свою петь станут. И падшие служить им будут.
Ты их узнаешь по обнищанию своему!
Для тебя их вымыслы, - паутина в хлеве ином.
Познавай истину от людей правдивых и благородных, что в бытность того времени пользу для ныне живущих творили. Самочувствие, от восприятия прошлого идёт.
Если тебя угнетает превратная судьба твоего народа, его падение, если некая порочная мысль, идущая от злонамеренья, или постоянного бездушия, или твоей ошибки, - мешает правильному жизнеутверждению, - сделай нужное заключение. Восторженный результат широких мыслей, поможет избавиться от навязчивой беспорядочности и благодушия. Ставь перед собой задачу, ищущую конкретный показатель, терпеливо преодолевай сложности, не расслабляйся, имей всегда созидательное стремление.
Не обращай внимания на повреждённых людей.
- Нужны три укола для матери синеющего малыша - сказал опущенной голове свёкра главврач, даёт ему рецепт, - это надлежащее воздаяние жизни, в Измаиле в военно-речной поликлинике пробуй взять нужные флаконы.
Пешком понёсся в вечер дня обнадёженный человек - человека близкого спасать спешит, течение Дуная опережает.
О! Дунай колыбель славянства, Дунай - река сивая, что ты так сиротливо притаилась; со всей Европы грязь смываешь.
И что сказать, если кто спросит: зачем так угрюмо течёшь, дремотно устало к нам носишь мутные воды свои.
А ничего не скажи... Ты всё знаешь!
На скамейке, в прохладе, под утро безмолвное вздремнул дошедший целинник. Военно-речная больница покоем полна, и уже проснулась ото сна. Две женщины белокосые на крыльце курят, день для них медленно начинается, а война будто бы вчера кончилась, сотни жизней уберегла их молодость, вёдрами можно мерить свинец, что извлекли из кровавых тел. Должно быть, они придумали такие знатные уколы.
Вот - сказал выросший перед ними один из тех, кто жив остался.
Докторши поочерёдно рецепт прочитали, молчат. Озадаченная, ещё папиросу достала, закурила. Видно, что вагон военно-санитарного состава продолжает раскачивать её стойкость. Вернула рецепт, и обе снова долго молчат.
Человек не сдвигается с места, губы его дребезжат, - выдают трепет души; глаза истощённые увлажнились, потеряли ожидаемое мироощущение.