– Нефильтрат, – мрачно подытожил парень.
– Угу, – многозначительно подтвердил мужчина, задумчиво почесывая затылок.
Оба понимали, что это значит – фильтры накрылись.
Выжить без воды в пустыне не представлялось возможным. Значит, придется ему одному, ввиду полнейшей непригодности Зарифа в текущий момент к решению возникшей задачи и отсутствия хоть каких-то элементарных технических навыков у других слуг, лезть вниз и ковыряться в давно проржавевшем нутре водяной помпы, меняя сдохшие активные фильтры.
Хэй невесело усмехнулся и распрощался с мечтой пораньше лечь спать. Зариф сочувствующе и виновато смотрел на молодого человека. Сам Хэй виноватым того не считал. Вода нужна для выживания. Значит, вода должна быть. Тем более, он знал, что если бы Зариф был в состоянии, то непременно сам бы спустился вниз, даже не беспокоя приятеля.
Захватив из сарая инструмент и запасные фильтры, Хэй откинул люк и полез к расположенной на глубине двенадцати метров помпе, стараясь не поскользнуться на склизких скобах, вделанных в стену вертикального тоннеля.
Ковыряясь в механизме и решив попутно не только поменять фильтры, но и почистить изрядно засоренную и поношенную гидравлику, Хэй мрачно размышлял о том, откуда у него взялись все эти невероятные по здешним меркам навыки в работе с механизмами. Нет, он не мог сказать, что все знал, многому пришлось научиться. Однако воспринимал все это, в отличие от большинства остальных рабов, без благоговейного ужаса и излишнего преклонения перед техникой не испытывал.
Вообще, мирок, в котором ему довелось оказаться, был несколько странноватым. Причудливое сочетание диких нравов и сложных технологий несколько удивляло его. И сам факт, что его это удивляло, удивлял его не меньше. Ведь, учитывая плачевное состояние его памяти, сравнивать ему, собственно, было не с чем. Так с чего вопросы?
Но вопросы все же оставались.
Единственной возможностью что-то вспомнить для него – перебраться на другую сторону гор. По крайней мере, такую идею высказал в свое время Зариф. Возможно, если Хэй действительно был оттуда родом, какие-то моменты могли пробудить его дремлющее сознание. Зариф говорил, что там быт значительно отличается, хотя подробностей рассказать не мог – сам по ту сторону он никогда не бывал, только долгое время жил в предгорьях. Но даже там, судя по его рассказам, люди живут совсем иначе, чем в пустыне. Более цивилизованно. Зариф с удовольствием рассказывал новому знакомому о прежней жизни, о том, какой у него был дом, свое хозяйство, описывал жизнь, которую раньше вел. Впрочем, посвящать Хэя в обстоятельства, приведшие его в пустыню в статусе раба, не спешил. А тому это было без надобности.
С фильтром он разобрался далеко за полночь. На небе сиял большой диск «ночной» луны. Вторая станет видна только в рассветные часы.
Когда Хэй впервые узнал об этом, почему-то сильно удивился. Что-то подсказывало, что две луны – это ненормально. Но он быстро пришел к выводу, что ненормально – это ни черта не помнить, – потому просто на свое удивление глубоко и смачно плюнул.
Когда после душа его голова коснулась подушки, сон не заставил себя ждать. Ночью сны снились странные.
Мальчик куда-то шел по каменистой земле. Он был бос, но подошвы его не ранили многочисленные камни, которые валялись вокруг. Огромный лунный диск сиял на небе, заливая бескрайнюю равнину, по которой он двигался в неизвестном направлении, мертвенным светом, от которого тени, отбрасываемые мельчайшими выступами ландшафта, становились непропорционально длинными.
Вокруг царила тишина. Такая, которая никогда не бывает в простую ночь, наполненную стрекотом насекомых, шорохом ночных животных, вышедших на охоту, шелестом перетекающего под порывами ветра красноватого песка. Здесь же никаких звуков не было, только его шаги.
Над головой простиралось бескрайнее звездное небо, свет звезд казался приглушенным, не в силах спорить по яркости с луной. Столь же бесконечной казалась и равнина, лежавшая под его ногами. Сколько он ни пытался, не мог разглядеть хоть что-то новое на горизонте. Все та же бесконечная каменистая степь.
Он подумал вдруг о том, куда идет. И тут же остановился. На спине словно почувствовал чей-то взгляд и быстро обернулся.
Никого.
Только неестественно длинная тень, послушно упавшая ему под ноги. Только тень. И больше ничего.
Мальчик посмотрел по сторонам. Было похоже, что в какую сторону двигаться – абсолютно безразлично. В этом ночном мире ничего не измениться. Он вдруг отчетливо понял это, и тоска сдавила его сердце.