Фреда он не трогал целых две недели.
– Фред? Ваш приятель-счетовод?
Она кивнула.
– Рассказывайте, что здесь произошло?
Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того, как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.
– Я предупреждала вас, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.
– Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?
– Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин и, кроме того, я твердо ему заявила, что он меня не испугает.
– Меня ему тоже не напугать.
Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза. Она раздраженно заколола ее шпилькой на место.
– Ларри, в этом городе храбрость – непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, вам придется уехать.
– Неужели вы серьезно говорите?
– Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение, пожалуйста, уезжайте.
– Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. – Я улыбнулся ей. – С тех пор как я приехал сюда, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.
– Ларри! Вас могут избить!
– Ну и что? – Нарочно меняя тему разговора, я продолжал: – Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить – им были нужны вы.
– Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам. Страшила опасен.
Я взглянул на свои часы. Четверть первого.
– Надо поесть. – Я встал. – Я скоро вернусь. Можно гденибудь в этом городе получить приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.
– Ларри, я надеюсь вы сознаете, что вы делаете и на что идете?
– Вы говорили, что вам нужен помощник... вот вы его и получите. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?
– Хорошо, раз вы так хотите. – Она улыбнулась мне. – Луиджи, на третьей улице, в двух кварталах влево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже. – Тут зазвонил телефон и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда – мясо оказалось жестким, как старая подметка – я зашел в полицейский участок.
На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати с подбитым глазом. Из носа у него капала на пол кровь. Наши взгляды встретились и какая же ненависть была в его глазах!
Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.
– Опять вы?
– Чтобы избавить вас от лишних хлопот, – сказал я, не понижая голоса, уверенный, что мальчишка, сидевший на скамейке, принадлежит к банде Страшилы. – Я получил свой портсигар обратно. – Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом.
Он посмотрел на остатки портсигара, поднял, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.
– Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, – сказал я.
Он уставился на смятый портсигар.
Я продолжал невозмутимым голосом.
– Он сказал, будто они понятия не имели, что это золото. Вы сами видите, что они с ним сделали.
Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, потом коротко фыркнул носом.
– Полторы тысячи баксов, а?
– Да.
– Страшила Джинкс.
– Да.
Он откинулся на спинку кресла и сдвинул фуражку на затылок. Долго присматривался ко мне с насмешкой в свиных глазках и, наконец, спросил:
– Будете подавать жалобу?
– А стоит?
Мы смотрели друг на друга в упор. Казалось, можно было расслышать, как скрипят его непривычные к мыслям мозги.
– Сказал вам Страшила, что портсигар украл он?
– Нет.
Он извлек мизинцем немного цементной пыли из мясистой ноздри, внимательно осмотрел найденное, затем вытер палец об рубашку.
– Свидетели были, когда он его возвращал?
– Нет.
Он сложил руки, наклонился вперед и посмотрел на меня с презрительной жалостью.
– Слушайте, приятель, – сказал он своим сиплым, сорванным голосом, – если вы рассчитываете остаться в этом проклятом городе, не подавайте жалобу.
– Спасибо за совет... не буду.
Наши взгляды встретились и он сказал, понизив голос до шепота:
– Говоря неофициально, приятель, на вашем месте я поскорее убрался бы из этого города. Простофили, которые берутся помогать мисс Бакстер, долго не выдерживают, и мы ничего тут не можем поделать. Я, конечно, говорю неофициально.