– Спасибо, бабуля, за зелье. Помогает отлично.
– Не мудрено, я ведь в этих землях самая лучшая травница. Была ещё одна, да её пару лет назад в городе сожгли на костре.
– Сожгли? И это люди, прилетевшие сюда с Земли? Маразм какой-то.
– Тем не менее. А тебе я налью этого отвара в походную флягу. Будешь пить, как приспичит. Через месяц не понадобится – просто выпей, иначе пропадёт, а тебе профилактика будет.
– Я просто обалдеваю, как можно было так деградировать, имея такие знания, ресурсы. Колонизировали целую планету и жить на уровне средневековья. Не могли же все, абсолютно все знания пропасть. Где-то есть книги, а, может, и люди, которые эти книги берегут. Надо найти их. Вот наша цель.
– Это из-за таких мыслей вы из Московии бежали-то?
– Бабка, меньше спрашивай. У нас говорят: меньше знаешь – крепче спишь, а много знаешь, можешь утром и не проснуться.
– Давненько из земель Московии никто не ставил перед собой такие цели. В Мадридских землях, слышала, вроде бы было что-то. А в Московии лет пятьдесят уже не было.
– А почему пятьдесят?
– Да приходил сюда один парень. Беглый. Здесь немного пожил.
– А дальше, что с ним стало?
– Потом заплечных дел мастером стал у барона. Народ пытал, правду баронскую вызнавал.
– Вы рассказываете так, будто знали его хорошо.
– Так я ж говорю, жил он у меня пару лет.
– Пару лет? Км, интересно девки пляшут. А он живой сейчас?
– Нет. Убили. Многое говорили, а правду никто не знает. Кроме барона. Точнее, покойного отца нынешнего барона.
– А вы….
– Да, после того, как он стал пытать людей, я все отношения с ним прервала. Не по Божьи это – людей мучить.
– Правильно, хотя за два года привыкли к нему.
– Привыкла. Пришлось делать выбор, и я сделала.
– Да уж, жизнь наша бекова.
– Пойдёмте, сынки, в избу. Поужинаем и спать. Стемнеет скоро, а лучину жечь я не привыкла: пораньше ляжешь – пораньше встанешь. Траву лучше по росе собирать.
На столе стоял пирог, прикрытый тряпицей, пожаренная целиком рыба, миска с картофелем и каравай хлеба. Пирог оказался с зайчатиной, а картофель на деле оказался печёной репой. Когда поели, хозяйка достала кувшин.
– А попозже и кваску попьёте. Пускай желудок вначале пищей насладится, а потом и попьёте.
– Прям, как в книжке о полезной и здоровой пище. Спасибо, бабуль, и то верно, прошли сегодня много. Лучше подольше поспать, чем дольше работать.
– Вот и пользуйтесь моментом.
Утро начинается с рассвета. Благодаря песни, это знали даже городские пионеры, не имевшие бабушек в деревне. Но в деревне оно начинается ещё с крика петухов, мычания коров, перекрикивания женщин, выгоняющих коров в стадо. Короче, вокруг делают всё, чтобы тебе не дать спать. Легкий туман клубился над землёй, изредка забрасывая свои призрачные снежки на сеновал.
– Смотри, мужики, вон по дороге говорящие головы идут.
– Они не идут, а плывут, потому как, пока мы спали, начался потоп.
– Если вспомнить, что пар, туман есть одна из форм существования воды, то слово потоп вполне подходит.
– Вечно ты, старец, с умными разговорами встреваешь. Такая романтика была.
– А потом пришёл поручик Ржевский и всё опошлил.
– Хватит лежать, лежебоки. Вижу в трёхстах метрах реку. Пошли купаться. Будем, как говорит бабуся, пользоваться моментом.
А бабуся уже во всю работала. Точнее, общипывала курицу, складывая перья в холщёвый мешок. Рядом с ней на скамейке лежали ещё две, но уже общипанные тушки.
– С добрым утром. Во сколько же встали, если уже третью курицу дочищаете?
– Как солнышко встало, так и я вслед за ним. Правильно. Сходите, искупайтесь, заодно и аппетит нагуляете.
– А вы как догадались?
– А что догадываться? Сейчас же утро – любой звук далеко слышно. Идите, сынки, идите. А я к вашему приходу блинцов испеку.
Как много теряют люди, боящиеся выехать на природу с ночёвкой. Прохлада рассвета, тысячи бриллиантов, рассыпанные маленькими капельками по траве, ненавязчивое пение птиц, легкая дремота и истома. Арабы это называют словом кайф. И как же здорово кайфовать на природе. Небольшой ветер разогнал остатки тумана, утренняя внефокусная, расплывчатая сказка сменилась конкретными очертаниями недалёкого леса и стада, лениво бредущего к реке. Прыжок в воду с небольшого обрывчика. Разве можно удержать в себе те эмоции, которые плещутся в тебе. В этой ситуации взрослые становятся детьми и орут, визжат одинаково. Сказка продолжается. Кайф.
Утомлённые отдыхом и купанием, голодные до ужаса друзья вернулись домой. Как же было бы здорово, если эта бабулька была действительно настоящей бабушкой. Пускай не моей, а моего товарища. Такие мысли были у каждого из них, когда они, притихшие, ели варёную картошку с луком и запивали парным молоком.