— В книгах читала.
— То книги, а то на самом деле. Хочешь, я его с тобой познакомлю?
— Очень надо! — отрезала Лера.
Но мать спустя несколько дней все-таки привела его в дом и познакомила с дочерью. Он был много моложе матери, мордастый, с острым носом и челкой на низком лбу. Мать звала его Васильком. Блестя глазами, прижималась к нему, спрашивала Леру:
— Как тебе мой Василек?
Он был настолько некрасив, что Лера поверила ему. Поверила, что он хотя и моложе матери, но кажется, ее не бросит.
Накрыла стол, и они все трое сидели друг возле друга, и Лера, словно старшая, снисходительно поглядывала на обоих, а Василек чокался с матерью и говорил:
— Ты, Галина, своя, самая что ни на есть…
«Может, и вправду женится на ней? — думала Лера. — Тогда бы она успокоилась…»
Но и он не остался. Бросил. И мать снова рыдала, кляла незадачливую свою судьбу, а Лере опять было жаль ее, и она утешала мать, уверяя, что на ее век дураков хватит, не один, так другой прибьется…
Иной раз Лере вспоминался детский дом, и она признавалась самой себе: там было лучше. Там были друзья-мальчишки, беспрекословно слушавшиеся ее; она хорошо училась, всегда добросовестно делала уроки, и учителя ставили ее в пример. А здесь стала хуже учиться, потому что не высыпалась: то мать придет поздно и разбудит Леру, то рыдает полночи, спать не дает. И Лере приходилось и ругать ее, и жалеть, и снова ругать… Мало-помалу Лара стала отставать в школе, и мать даже как-то вызвал классный руководитель и предупредил, что Лера может остаться на второй год.
Мать плакала, клятвенно обещала Лере больше никогда не приходить поздно, не мешать ей учиться.
А спустя три дня снова явилась домой под утро.
Однажды, года два спустя, мать заявила:
— Как хочешь, Лерочка, ты уже взрослая, должна понять меня.
— Что я должна понять? — спросила Лера.
— Есть один человек…
Лера не смогла скрыть усмешки.
— Опять самый изо всех лучший?
— Ты не смейся, потому что он хочет на мне жениться. И чтобы все было по-семейному, так, как надо…
В тот же вечер он пришел к ним. Пожилой человек, но, кажется, не злой. И к матери относится серьезно. Сразу все выложил Лере, словно Лера — глава семьи: он вдовец, живет в Свердловске, работает вахтером на заводе. Кроме зарплаты, получает полную пенсию. У него собственные полдома, огород, небольшой садик. На двоих всего хватит.
— И все у нас сразу решилось, — закончил он.
Мать от души радовалась:
— Господи, наконец! Буду дома сидеть, хозяйничать. Что еще надо?
Лера сказала:
— Только мазаться брось, теперь уже ни к чему…
Жених поддержал Леру.
— Конечно, ни к чему. Ты мне и так нравишься.
Мать бесшабашно ответила:
— Зачем мне мазаться? У меня теперь все мысли будут самые семейные…
Она уже представляла себе, как будет готовить обед для мужа и окучивать грядки в огороде — в своем огороде, — солить огурцы, квасить капусту. Она была упоена будущим счастьем, которого в конце концов сумела дождаться.
Потом вдруг вспомнила о Лере и заплакала.
— А ты-то как одна будешь, доченька?
— На троих места никак не хватит, — солидно объяснил жених.
— Я здесь останусь, — сказала Лера. — Можешь не беспокоиться…
— Как же ты одна? — спросила мать.
Мысленно Лера решила: через месяц окончит десятый класс и пойдет работать. Ксения Герасимовна не оставит ее, устроит на работу, хотя бы на ту же швейную фабрику. И с жильем поможет, при фабрике есть общежитие.
Так все и вышло. Мать расписалась со своим суженым и уехала с ним в Свердловск.
Лера проводила их на вокзал. Мать стояла на подножке — лицо ненамазанное, волосы по настоянию мужа гладко причесаны неузнаваемо скромная, уже ощутившая себя семейной, серьезной женщиной, хозяйкой дома.
Говорила Лере:
— Когда захочешь, приезжай, навести нас…
Муж, стоя за ее спиной, сдержанно кивал головой.
— Как-нибудь, милости просим…
«Вот и все, — думала Лера, — кончилась наша общая жизнь…»
Она была довольна: мать наконец-то прибилась к берегу, обрела семью. И в то же время было жаль ее: вдруг опять, как уже бывало, ничего не получится, вдруг сорвется?
Дома она прибрала комнату, выбросила все материны баночки с румянами и краской для глаз. Украдкой всплакнула: как ни говори, мать…
— Я тебя не оставлю, не бойся, — сказала ей Ксения Герасимовна. — Закончишь в школе экзамены и приходи к нам, на фабрику…