Выбрать главу

— Почему вы поссорились?

— Я ничего не умею скрывать. Нюся. как видно, обо всем догадалась. А я и не хотела врать, и вообще не люблю врать. Она пристала ко мне, скажи правду, ты видишься с Димой? Ну, я ей и сказала: да, вижусь, он и сам этого хочет…

— Молодец! Хорошо сделала, что так ответила. Ведь это правда.

— А она начала ко мне все время придираться: то не так, это не так, подкалывает меня то и дело, а мне это все уже вот… — Валя провела ребром ладони по горлу. — Нюсе кажется, что все от нее без ума с первого взгляда… Скажи, а ты мог бы в нее влюбиться?

— Никогда в жизни!

Валя улыбнулась.

— Тише, не кричи, я тебе и так верю.

3

Рано утром, когда все еще спали, Дима был уже на ногах. Наскоро умылся, выпил стакан молока, побежал к калитке. Отец выглянул в окно.

— Ты куда, Дима?

— Валю провожаю, она уезжает сегодня.

— Ты с ней в Москву едешь?

— Да, я дам ей ключ, она у нас поживет пару дней, пока не достанет билет.

— Ну-ну, — сказал отец. — Вечером приедешь?

— Да, — сказал Дима, — постараюсь.

— Передай Вале привет от нас.

— Есть, передам.

Валя ждала его в березовой роще, по дороге на станцию.

— Небось, не спал всю ночь? — спросила. — Боялся, что без тебя уеду?

— Чего мне бояться? — в тон ей ответил Дима. Вынул из кармана ключ, подбросил его на ладони. — Куда ты денешься без меня и без ключа? — Взял из ее рук небольшой брезентовый чемоданчик. — Пошли быстрее, скоро поезд.

Только успели взять билеты, как вдали послышался гудок электрички.

— Что будем делать? — спросил Дима, когда они сели в вагон.

— Оставлю у тебя чемодан и поеду на вокзал за билетом.

— Поедем, — поправил он ее.

— Хорошо, поедем.

— Поживи у нас хотя бы неделю.

— У меня уже денег нет.

— Возьми у меня. Сколько тебе нужно? Я попрошу у папы, он мне никогда не отказывает. У него, кстати, завтра получка.

— Не люблю ни у кого просить, — сказала она, — и давай больше не будем об этом.

— Ну, хорошо, а на билет у тебя есть?

— На это я с самого начала отложила.

— Я думал, мы друзья, нам нечего стесняться друг друга. Если у тебя нет, я тебе помогу. Если мне надо будет помочь…

— У тебя всегда все будет, — перебила она его. — Ты меня с собой не сравнивай.

— Какая ты все-таки! — с упреком проговорил он.

— Ладно, не сердись. Я что-то не то сказала, но ты не сердись.

Помолчали, глядя в окно вагона.

— Расскажи что-нибудь, — попросила Валя.

— Что тебе рассказать?

— Что хочешь. Ты куда-нибудь ездил прошлым летом?

— Ездил с папой в Каунас. Это в Литве. Мы много ходили, каждый день с утра куда-нибудь отправлялись. Мне там особенно запомнилась одна небольшая корчма…

— Что такое корчма?

— Такой ресторан или погребок, называй как хочешь. Деревянные столы, свечи, на окнах решетки, на стенах скрещенные мечи. Я, как вошел туда, говорю папе: «Мы с тобой сейчас вроде как в романе Вальтера Скотта».

— А это кто такой?

— Был такой писатель. Шотландский. Ты не читала?

— А что он писал? Назови хотя бы одну книгу.

— «Айвенго». Не помнишь?

— Нет. Ты же знаешь, я вообще мало читала, куда меньше, чем ты.

Ее правдивость, лишенная какой бы то ни было рисовки, все сильнее покоряла Диму. Настойчиво, изо дня в день он открывал в ней только одно хорошее.

Ему хотелось сказать ей такие слова, которых еще никто никогда не говорил, сказать о том, как сильно он ее любит, но он не знал, как начать, и поцеловал ее в ухо.

— Перестань, ты что, с ума сошел?

— Здесь же никого нет!

— Все равно так нельзя, понял?

— Понял. Больше не буду.

Поезд остановился.

За окнами была Москва.

Над площадью трех вокзалов уже вовсю светило солнце, было жарко и душно. Валины каблуки врезались в мягкий, тающий от жары асфальт, оставляя крохотные ямки.

— Почему ты все время глядишь на мои ноги? — спросила Валя.

— Твои каблуки ввинчиваются в асфальт, словно дорожные шахматы в доску.

— Жарко. Зачем я только туфли на каблуках надела?

— Сейчас приедем домой, снимешь.

В троллейбусе Валя прошла вперед, Дима остался позади, оторвал два билета. Валина голова виднелась около передней двери.

«Вон стоит самый мой любимый человек, — подумал Дима, глядя на Валин затылок. — Как много здесь всяких людей, и все чужие, я никого не запомню, и меня никто не запомнит, и только она одна — самая любимая, самая необходимая мне». Могло же случиться совсем по-другому, и они никогда не встретились, если бы он не пошел в тот раз на стадион. Теперь уже и не вспомнить, почему это ему захотелось пойти на стадион, но если бы он туда не пошел…