Время подходит к обеду. А меня все не зовут. Нахожу это странным. Нет, я знаю, он не может просто так отстать от меня, я чувствую это.
– К Владлену Викторовичу, – Катя.
Закрываю глаза. Так я и знал. Еле иду, руки дрожат. Стучусь и слышу уверенное «войдите». Замираю прямо у двери. Владлен ласково улыбается, но в его улыбке что-то не так. Он стоит, облокотившись о свой стол, опираясь руками на него же. Свежий, выспавшийся, излучающий любовь к жизни. Ни следа вчерашней ночи. Или уже сегодняшней? Никогда не знал, как сказать правильно.
– Подойди, – тихо говорит он. Улыбка становится шире.
Делаю пару шагов. Ну что я его теперь бояться буду что ли? Нет, в конце концов, я могу закричать. Делаю еще шаги. Вдруг в его руке появляется монтировка. Недоумеваю… Он меня убить собрался? Видимо, ужас отражается в моих глазах, Владлен смеется, замахивается и… разбивает аквариум. Со звоном стекло рассыпается. Вода хлынула на пол. Вместе с его рыбками, вместе с его украшениями, гротами, замками всякими и растительностью. Объем воды большой, сметает, я не удерживаюсь, падаю и ошалело сижу на полу. Весь кабинет залило. Это же какой ремонт нужно делать… Ламинат поднимется, мебель пострадает…
– Что ты сделал? – шепчу я в замешательстве. Не понимаю, он же так дорожил рыбками…
Владлен подходит ко мне и помогает подняться, а затем бесстрастно произносит:
– Что ты сделал.
Монтировка оказывается у меня в руках, я испуганно отбрасываю ее тут же, а тем временем юноша снимает тонкие резиновые перчатки. Хлопаю ресницами, пару секунд ничего не понимаю, а потом едва не стону. Вот же… В дверь требовательно стучат:
– Владлен Викторович, что у вас случилось?
– Подождите, – повелительно говорит он и пристально смотрит на меня:
– Мне объяснить, что все это значит, или ты сам догадаешься?
– Сколько этот аквариум стоит? – еле выдавливаю из себя.
– Пятьдесят тысяч.
Прикидываю в уме, что если отдавать часть зарплаты, то верну за полгода, это немного радует, но меня жестко обрывают:
– Долларов, идиот.
Владлен дает мне время все осмыслить, не обращая внимания на шум за дверью. А что тут осмысливать? У меня в жизни не будет таких денег. Черт, ну кому нужны такие дорогие аквариумы? На хрен они вообще их делают, покупают? Деньги больше деть некуда? Вот я попал… Отпечатки на монтировке мои, можно теперь делать все, что угодно. Да он может сказать, что я кинулся на него. Тогда это квалифицируют как нападение. В принципе, тут даже сочинять что-то не надо, любое обращение в милицию или к куратору – и меня забирают в тюрьму.
– Что ты хочешь? – говорю пересохшими губами.
Он протягивает мне стикер. Там адрес и время. Смотрю на него и не верю.
– Ты с ума сошел?
– Наверное, да, – вдруг отвечает он и печально улыбается. Мимолетно касается моих губ (я вздрагиваю), и шепчет на ухо:
– У нас будет секс. Жесткий секс.
Затем он спокойно открывает дверь, раздаются возгласы собравшихся сотрудников, а я стою и не могу пошевелиться.
Глава 4. Время платить по счетам
У меня-таки потрясающая дилемма: секс с врагом или тюрьма. Где, по сути, будет то же самое, правда после десятка мужиков меня, скорей всего, убьют. Как же я попал… Почему так? Я падаю лицом в подушку. В намерениях Владлена я не сомневаюсь, но когда его месть перешла в желание отыметь меня? Да, он запросто сдаст меня ментам, если я не приду. Может, бежать? Ага. Мне город покидать нельзя. Как ни крути, попал я здорово. Хотелось бы уточнить, конечно, что в его понимании «жесткий секс», но я уверен, ничего хорошего для меня. Я оторвался от подушки и вздохнул полной грудью. Глянул на часы и меня пробил ледяной пот. Так уже два часа. Смотрю каждые пять минут и каждый раз одно и тоже. Владлен ждет меня к девяти, даже отпустил вовремя с работы. Ненавижу его… Остался час. Я с трудом успею за это время добраться до него. Ну что я сижу? Да мне бежать надо. Но я упрямо не могу сдвинуться с места. Ненавижу его… Да твою же… Рывком встаю, одеваюсь, выбегаю из комнаты. Дядя Федя кричит:
– Удачи, сынок, – решив, что я на свидание. Хмыкаю.
Автобус плетется. Я уже опоздал, а еще ехать и ехать. Это плохо. Может, совсем не приходить? Это кто-то трусливый внутри меня. А еще более трусливый советует ехать. По крайней мере, это лучше, чем пройти через всю камеру. Выхожу на нужной остановке и ищу дом. Район элитный, сплошь красивые высотки, огороженные коваными заборами. Вот. Подхожу к домофону. Черт, уже половина… Может, он не заметит? Руки так дрожат, что я с трудом попадаю по кнопкам. Мне сразу отвечают, и ворота открываются. Прохожу, думая, какой же этаж. Ладно. По две квартиры, значит, мне нужен… Черт, голова не работает. Ладно, тыкаю на девятый. Угадываю. Вываливаюсь из лифта, Владлен стоит у открытой двери и с неудовольствием на меня смотрит:
– Ты опоздал. Терпеть не могу опоздания.
– Извини, – писк какой-то получается.
Юноша пропускает меня в квартиру и закрывает дверь. Он замирает, как будто чего-то ждет. Потом не выдерживает и спрашивает:
– Ты будешь раздеваться?
– Как, уже?..
– Куртку, придурок.
– А… а можно оставить?
Владлен буквально вытряхивает меня из куртки и вешает ее в шкаф.
– Обувь сними!
Я нагибаюсь и расшнуровываю кроссовки. Аккуратно ставлю их у двери. Нет, не так. Сдвигаю на сантиметр. Вот, теперь шнурок под подошву попал. Достаю его и аккуратно кладу под язычок.
– Закончил? – раздается надо мной. – Может, еще одеялом их укроешь?
Он рывком меня поднимает, и я зажмуриваюсь.
– Ну, ты и трус, – качает юноша головой. – Как ты изменился. Мы как будто поменялись местами.
– Я бы тебя насиловать точно не стал! – с жаром говорю я. А вдруг удастся его уболтать?
– Я и не собираюсь тебя насиловать, – ухмыляется он. – Ты сам пришел.
– И могу уйти?
– Конечно.
– Правда?
Он кивает. Вот опять у него это ехидное выражение. Тут подвох.
– Только монтировка с моим заявлением будут в полиции через час.
Так и знал, без подвоха никуда.
– Может, как-нибудь договоримся?
– Кроме секса мне от тебя ничего не нужно.
– Ну почему именно это? – заныл я. – Ну что ты во мне нашел?
– Сам не знаю, – тихо говорит Владлен, проводит рукой по своим волосам, отводя их назад, на меня не смотрит. – Если бы я знал… Стоило тебе появиться в моей жизни, как я ни о чем думать не могу, хренью страдаю, не работаю толком…