— Ты останешься? – шепчет он. Зачем спрашивать, когда и так понятно?
Владлен забирается ко мне под одеяло, развязывает пояс моего халата, крепко прижимает меня к себе. Знаю, что сегодня не будет никаких игрушек и извращенских штучек, будем только мы вдвоем.
***
Утром чувствую неловкость. Пока Владлен наливает кофе, я одеваюсь. Не хочу как в прошлый раз. Не хочу, чтобы мной пользовались. Я сам пришел. Деньги он мне и так обещал дать. Хватит, пора ценить себя. Чувствую неправильное желание сделать ему так же больно, как было мне в прошлый раз. Ничего не могу с этим поделать. Разбил нос, отвез в клинику – это здорово, но каково когда об тебя вытирают ноги? Он же делает это постоянно. Даже занимаясь с ним сексом, я чувствую себя вещью, которая отвлекает его на некоторое время от более важных дел. Не хочешь знать меня поближе, что ж, я тоже. Выхожу к нему на кухню, складываю руки на груди.
— Кофе готов, садись, — говорит он.
— Не хочу. Мне пора.
Владлен с удивлением смотрит на меня, хочет что-то сказать, но я успеваю первый:
— Деньги.
Без слов он протягивает мне две купюры по пять тысяч.
— Меньше не было? Мне их разменивать теперь, — вкладываю как можно больше недовольства. Разворачиваюсь и иду в прихожую, надеваю куртку, зашнуровываю кроссовки. Холодно в них, кстати, зимой. Но благодаря сволочи-куратору я не скоро куплю себе что-то новое. Владлен стоит за моей спиной, знаю, он хочет что-нибудь сказать, но не решается. Ну, что, контрольный? Оборачиваюсь и цепляю фальшивую улыбочку:
— Знаешь, зачем мне эти деньги? – он отрицательно качает головой, кладет руки в карманы. – Хочу сделать подарок своему парню, он мечтает о новой модели сотового. Так что, больше никаких сцен в туалете, как ты понял.
Я вижу, как вспыхивают его глаза. Секунда и они темнеют. На его лице такое разочарование, смешанное с презрением, что мое сердце сбивается с привычного ритма. Кажется, я погорячился со своим враньем. М-да, вечно мне все удается в лучшем виде. Вылетаю из его квартиры, сил ждать лифт нет, несусь вниз по лестнице. Лицо горит, будто меня прилюдно оскорбили. Вот черт, ну зачем я это сделал? Зачем? Думаете, мне легче стало? Ни фига. Чувствую себя еще большим дураком. Ладно, зато деньги у меня.
***
Держу в руках коробку с сотовым и сижу в очереди, которая выстроилась в кабинет к Карлу Петровичу. Замечаю, что у всех пакеты в руках. Наверняка тоже с подарками по заказу. Вот же сволочь, тварь. Из кабинета вышла худенькая девушка, очень болезненно выглядящая. Руки ее мелко тряслись. Наркоманка, сразу понятно. Что же с нее взял этот мудак? Тем временем в кабинет зашел средних лет не высоконький мужчина с большой коробкой. Интересно, что там. Я вздохнул — я следующий. На всех лицах сидящих здесь людей было написано такое уныние, что создавалось впечатление, что мы в морге, по меньшей мере, в ожидании печальных вестей. Мужчина вышел без коробки, с алым румянцем на щеках. Все вздрогнули и с облегчением вздохнули, потому что шел я за ним, а не они. Очередь здесь – самая лучшая очередь в мире. Ни ругани, ни толкотни, ни криков «куда пшел!». Все тихие, пропускают вперед, кажется, даже могут заплатить, чтобы ты пошел перед ними. Мысленно собираюсь и вхожу. Куратор сидит за своим письменным столом, сложив жирные ручки перед собой. При моем появлении он расцветает:
— Тима.
— Здравствуйте, Карл Петрович, — стараюсь, чтобы это выглядело искренне, хотя внутри меня воротит.
Кладу перед мужчиной коробочку. Он мерзко улыбается:
— Я думал, ты придешь ко мне, даже ключи от квартирки у друга взял.
Меня передергивает. Что мне ему ответить? Что я лучше застрелюсь? Молчу, глядя на свои кроссовки.
— Не нравлюсь, значит? – в его голосе опасные нотки. Продолжаю разглядывать обувь, горло будто перехватило. – Хорошо, сучонок. Я сделаю так, что понравлюсь тебе. У тебя много свободного времени?
Поднимаю голову в недоумении.
— Назначаю тебе двадцать часов общественных работ в неделю. С записью в дело.
Я слабо охнул. У меня работа занимает все свободное время, когда мне отрабатывать? В выходные? Спорить не имеет смысла. Я сжимаю зубы, потому что из меня рвутся ругательства.
— Ты понял, Тимур? – он потирает руки. – Понял? Подойдешь с этим в пятый кабинет, тебе выдадут направление.
Он протягивает мне бумажку, на которой написано какое-то предложение, но эти каракули я в жизни не разберу.
— Свободен.
Вылетаю пулей, на лицах сидящих в коридоре сочувствие. Плетусь в пятый кабинет. Перед ним три человека, узнаю в одном из них мужчину с большой коробкой. Он устало кивает мне.
Мне дают направление на работы в общественный парк. Не знаю, хорошо это или нет. Наверное, не очень, потому что зима все-таки, холодина жуткая. Что там делать можно? Копаться в промерзшей земле? Ладно, на выходных узнаем. Вечером я иду к Алику, рассказываю обо всем, он настроен оптимистично, говорит, что прорвемся. Хочется верить.
***
До Нового года пять дней. Я уже давно вышел из возраста, когда меня это радовало. Для меня это обычный день, как и все остальные. Алик уже придумал целую программу. Потащит меня к своим друзьям, будем запускать фейерверк и переодеваться в Деда Мороза. Очень по-взрослому. Одно хорошо, что у следующего месяца десять дней выходных. Лучше не придумаешь. Не будет ни работы, ни подъемов в семь утра. Общественные нагрузки от куратора, соответственно, тоже снимаются.
На работе было тихо с утра. Джемы не было почему-то, как и Вики. Катя откровенно скучала за стойкой, переставляя игрушечную елку туда-сюда. Я не стал светиться в коридоре из-за постыдной боязни встретить Владлена. Кто его знает, как он теперь будет относиться ко мне. Надеюсь, будет, как и прежде делать вид, что меня нет. Внутри было неспокойно. Нехорошо я поступил, сам не знал зачем. Очень хотелось все исправить, но я был уверен, что юноша теперь пошлет меня не в самых литературных выражениях. Ожидал, что мне станет легче, но рядом с сердцем лишь тянуло. Я был готов и дальше терпеть все это, если бы у меня была надежда, что Владлен когда-нибудь снова обратит на меня внимание.
— Эй, уборщик, — я поднимаю голову. В проеме стоит Вика. – Тебя зовут…
— У меня вообще-то имя есть, — бурчу я, но затыкаюсь, когда узнаю, кто меня зовет.
Угадайте с трех раз. Скребусь в кабинет и слышу разрешение зайти. Сразу замираю у дверей, видя это безобразие. На полу лежит картридж от принтера, а вокруг все забрызгано краской из него. Владлен раздражен: