– А подешевле ничего нет?
– А раньше сказать было нельзя?
Недовольная женщина скрылась под прилавком и достала оттуда пару пакетиков:
– Вот, разведешь в стакане воды, по пятнадцать рублей пакетик.
Рассчитавшись, я медленно побрел обратно. Где-то позади меня раздались какие-то крики, смех. Я нырнул за дерево и буквально слился с ним. Мимо прошла компания молодежи. М-да, а были времена, когда люди прятались, завидев меня. Стараясь держаться темноты, я вернулся домой, выпил лекарство и лег на кровать. За стеной ругались, но было такое ощущение, что у меня в комнате. Накрывшись подушкой с головой, я попытался уснуть. Приблизительно через час мне это удалось.
***
Меня разбудил будильник. Желудок крутило, и болела голова. Зато тошнить перестало. Я выпил еще один пакетик с лекарством, умылся и привел в порядок взъерошенные волосы. Пора работать. Я прикинул смогу ли пешком дойти и решил, что сегодня нет. Ехал в душном автобусе, переполненном и еле двигающемся. Едва не опоздал, влетел, когда на часах было без пяти. Поднялся, злорадно не поздоровался с секретаршами, кинулся переодеваться. Тут меня и скрутило, еле добежал до туалета. Меня выворачивало минут десять, хорошо так, от души. Так как я ничего не ел со вчерашнего дня, то было очень больно. Желудочный сок горчил во рту, драл горло. Мой лоб покрылся холодной испариной, я сам чувствовал себя так погано, что еле держался в вертикальном положении. На дрожащих ногах я вышел из туалетной кабинки и увидел Владлена, вытирающего руки. Черт… Наверняка, он все слышал… Черт… Еще подумает хрен знает что… Я заболел в третий день работы. Нет, он не должен знать.
– Я… я… просто немного простудился, кишечный грипп, – зачем-то соврал я, глядя на него почти с мольбой. – Но все хорошо, это не заразно.
Он смотрел на меня как на идиота, а затем медленно спросил:
– Мне обязательно это знать?
Вот уж я действительно идиот. Ему-то какая разница. С чего я взял, что он вообще что-то подумает. Да, ему плевать. Демонстративно швырнув полотенце на пол, юноша вышел, я быстро поднял его, а затем снова кинулся в кабинку.
***
День прошел незаметно. Когда я был занят работой, то симптомы ощущались не так остро. Сегодня я всего лишь отдраил весь пол, отполировал стойку секретарш, вытер пыль во всех кабинетах (а их без малого двадцать штук), каждые несколько часов прибирал в туалете. Интересно, слабо приподнять стульчак?
В обеденный перерыв меня вызвала Джема. Женщина сидела за своим столом и жевала бутерброд, а перед ней стояла тарелка с еще десятком таких же. Мне бы этой еды на день хватило.
– Сядь, – она указала на стул перед собой. Закончила с бутербродом, отпила чаю из чашки-ведра, лишь потом посмотрела на меня, – что вчера случилось?
– Просто…
Она подняла руку, чтобы я замолчал. Я и замолчал.
– Ты тут третий день, а уже такое…
– Я не виноват… – не сдержался я. Она укоризненно на меня посмотрела:
– Еще раз перебьешь - выгоню. Так вот, в том-то и дело, что безопасники не могут доказать ничью вину. Если бы ты сделал это вечером, то краска бы высохла, а с утра ты не подходил к кабинету.
Я выдохнул. Хоть какое-то здравомыслие. Жалко, я не мог сказать, что это сделал Владлен. Хм, наверное, ему все равно бы ничего не было.
– В общем, плохо, что ты оказался замешан, – мой рот открылся сам, но я вовремя сдержался. Ну и как это я «замешан»? Потому что Владлен решил поиздеваться надо мной? – Постарайся избегать подобного рода приключений. Хорошо?
Я кивнул, всячески заверив ее, что такого больше не повторится, хотя ни в чем не был уверен.
***
У Владлена сегодня плохое настроение. Это видно по сдвинутым бровям и сжатым губам. А страдаю я. Меня заставили вынести мусор из всех кабинетов. Все бы ничего, но лифтом Владлен пользоваться запретил, заявив, что я роняю престиж компании. Конечно, еще скажи, что тут все розами в туалет ходят. Скрипя зубами, я десять раз поднялся и спустился с семнадцатого этажа. Неплохая зарядка, скажу я вам. Бодрит. Хорошо, что мне намного лучше сегодня.
Решив добить меня, Владлен задержался сегодня до одиннадцати вечера. С кем-то громко ругался на английском, швырял свой дорогой сотовый в стену. Мне было прекрасно видно и слышно, потому что я, как преданная собачка, ждал под открытой дверью юноши битых три часа.
***
Пятница. Обожаю этот день недели. Как все-таки Владлен меня доводит. На работу ходить абсолютно нет желания. Сегодня мне повезло. Я как раз мыл полы с утра и услышал, как Вика разговаривала по телефону, томно так, с придыханием:
– Конечно, Владлен Викторович, да, я передам, Владлен Викторович.
Потом она положила трубку, передала все шепотом Кате, а та в свою очередь набрала короткий номер и сказала:
– Владлен Викторович просил передать, что его не будет, потому что он вчера работал допоздна. Да, хорошо.
Вообще-то, не один он вчера работал допоздна. Я тоже. И еще дольше его. Вот только это никого не интересует.
День прошел очень спокойно. Была парочка несложных поручений, вроде поменять фильтр на кухне или принести бумагу для принтера. Основное время я сидел в своем загончике, недалеко от Джемы и читал газету. Мне выделили маленький закуток, а там стол и стул. Крутящийся.
В конце рабочего дня меня отправили менять туалетную бумагу. Я как раз расставлял рулоны на полке, сидя на коленях перед шкафчиком, когда сзади раздалось:
– А жизнь тебя потрепала.
Я обернулся. Владлен. Стоит, опираясь о стену, руки на груди, ехидная ухмылка на лице. На нем светлые джинсы и тонкий белый свитер. Как в любой продвинутой фирме, здесь пятница считалась свободным днем. Вика и Катя вырядились в короткие черные платья, Джема одела безразмерный балахон. А я все так же носил униформу рабочего – комбинезон. Зато свое не испачкаешь.
– Что?
– Говорю, что жизнь тебя потрепала, ты, жалкое подобие человека, – серо-голубые глаза неотрывно смотрят на меня. Так как я молчу, замерев на месте, все так же на коленях перед шкафчиком, то он продолжает, — ничего не скажешь? Это, кстати, ты меня так в школе называл.
– Ты до сих пор это помнишь? – не смог сдержаться я.
– О, я многое помню. И как ты меня в унитаз головой окунал, и как ты меня избивал со своими дружками, как ты ставил мне подножки при всех, как я разбивал лицо так, что мне потом накладывали швы.