Я снова лгу. Я не могу без тебя. Ведь я все продолжаю держать тебя, ты чувствуешь? Все продолжаю цепляться за твой свет, за твои воспоминания, за твое имя. Я знаю, это неправильно, я завис между своими желаниями, между своими эмоциями. Я тяну тебя ближе, надеясь, что ты воспользуешься этим и оттолкнешься как можно дальше. Господи, лети, Ньют и никогда не смотри назад.
Я так бешено тебя люблю…
Парень думал, что слез не осталось, но они вновь полились из глаз своим прозрачным, обжигающим водопадом, затапливая и гася горящие мысли.
***
— Томас! Открой глаза.
Его веки дрожали под грузом успокоительного, будто были сшиты прочными нитками. Царящий в голове сонный хаос сменился штилем бодрствования, но он отчаянно не желал открывать глаза. Во сне было что-то прекрасное, печальное, как симфония и удивительное, как полет птицы. Ему снова снился Ньют. Но голос продолжал звать, а на щеку легли пальцы, против воли вызывая в душе мощную отдачу тепла. И тут второй голос прорвал его оборону, врываясь в него, как торнадо и сметая на своем пути любые зачатки самообладания.
— Здравствуй, Том.
Он распахнул глаза, силясь сосредоточиться на людях перед ним и лишь краем сознания отмечая, что его вновь развязали. Но ему повиновались только тяжелые веки и гулко стучащее сердце, которое никак не хотело прекращать свой зубодробительный кутеж.
— Тереза. — После той истерики и последующих двух недель полного молчания, голос подвел и захрипел, будто собираясь сломаться.
— Привет. — Она была все такой же красивой. Даже еще более красивой, чем он ее помнил. Шоколадные блестящие волосы спадали чуть ниже плеч гладкими волнами. Он бы мог поклясться, что они остались на ощупь такими же мягкими и ласковыми, словно шелк. Из-под черных длинных ресниц его обволакивали теплом ее голубые глаза, сияя и напоминая о безоблачном безмятежном небе. Светлая, фарфоровая кожа будто подсвечивалась изнутри, показывая ее принадлежность к какой-то высшей касте.
— Я даже не знаю, что должен сказать тебе. — В носу у него защипало от набегающих слез. Лицо Терезы расплывалось перед глазами. Он все еще помнил ее предательство и, хотя оно больше не было самой большой его болью, он все же не мог отмахнуться от чувств к ней. Когда-то он и, правда, любил ее. Ньют видел его насквозь. При имени Ньюта слезы все же закапали на футболку, а Тереза печально потупила взгляд. Она думала это из-за нее, глупая.
— Ты жив и это главное. Тереза всегда хотела именно этого. — Ава влезла в их разговор, вновь бесцеремонно разглядывая чужие раны.
— Чего ты хочешь от меня? — Том старался не смотреть на Аву, разглядывая смущенный румянец на белоснежной коже Тереза. — Пришла поиздеваться?
— Нет! Мне очень жаль, Том, мне жаль, что так вышло, я бы никогда… — Том с ужасом узнал в ее сбивчивой речи искренность, но плевать он хотел на ее сожаления.
— Мы лишь хотели достучаться до тебя, Томас, — вновь встряла Ава.
— Достучаться до мертвеца? С какой стороны крышки вы стучали, а? — Томас засмеялся жутким, визгливым смехом, внезапно осознавая, что все еще, к своему глубочайшему сожалению, жив. — Мне кажется, я ясно выразил свое отношение к вашей организации. Разве нет? — в его лице ни капли жалости к их проникновенным лицам.
— Томас, ты ведь знаешь…
— Дайте-ка угадаю… — Томас уже шипел от едва сдерживаемой внутри боли, — ПОРОК — это хорошо? Нахуй ваше дерьмо.
В ответ на их ошарашенные, оглушенные вздохи он только громче смеялся, разъяренно и ошалело, повторяя знакомый слоган. Ну как же, ПОРОК — это хорошо. Это вдалбливали им с самого детства и первая, от кого он услышал об этом, была Ава. Сейчас она сидела с непроницаемым лицом, умело скрывая за этой маской разъедающую ее изнутри злость. Томас почувствовал почти чистое счастье, увидев, как она справляется с его ударом. Она превратила его жизнь в ад, и он собирался стать ее личным дьяволом.
— Том, помоги нам. — Тереза справилась с шоком быстрее. — Ты ведь и сам видишь… Если бы ты послушал меня тогда, возможно Ньют…
— Заткнись! — заорал он, брызжа слюной, заставив девушку отшатнуться. — Заткнись, заткнись, заткнись! Хватит произносить его имя! Как вы мне все надоели! Хватит прикрывать его именем свои ошибки! Если бы ты… — он с усилием поднял руку от койки и сжал кулак перед ее лицом, — если бы ты послушала меня тогда, мы все были бы живы. Это ты сделала с нами! Ты это сделала! Тереза, это все твоя вина!
Тереза приложила ладони к пылающим щекам, не давая пролиться слезам. В словах Томаса слышался чистый яд, самая лютая ненависть, настоящее омерзение от ее присутствия. Не говоря ни слова, она быстро поднялась и покинула комнату под оглушительные и почти неразборчивые крики Томаса, не оборачиваясь, чтобы не наткнуться на его горящие злобой глаза. Зажмурившись, он откинулся на подушку, вымотанный коротким взрывом агрессии. Вот, что чувствовал Ньют, разрываясь между ним и Вспышкой.
***
— Опять ты, — не скрывая раздражения, Томас откинулся на спинку сиденья. С каждым днем ему все проще удавалось побеждать сонливость. От уколов больше не тошнило, и вся его жизнь могла показаться кому-то вполне сносной. Если бы он только жил.
— Прости, что разочаровала, — тихо ответила Тереза, проходя в комнату. Его начали приводить сюда два дня назад, и он тупо просиживал пару часов на жестком стуле, глядя на сложенные перед собой руки на гладкой поверхности стола. Что еще ему оставалось здесь делать, если по периметру комнатка была два на два, выкрашенная в глухой серый цвет, а из мебели только стол, да два стула. Его приводили в комнату, и он уходил в себя. За дверью всегда маячила Тереза, но ни разу не вошла. Наверное, это был очередной психологический тест, которыми была нашпигована жизнь Томаса с приходом ПОРОКа. Но сегодня она вошла, чем, однако, не поразила Томаса. Он знал, что именно ее подсунут уговорить его. Тереза была как паразит, без которого не может существовать ни один живой организм. Поправочка, — про себя невесело усмехнулся Том, — НЕ живой организм в его случае. Он и правда не мог без нее. Скучал по ее прямому уверенному взгляду, по ее силе, которая искрилась в каждом ее движении. Тереза была смелой, даже решительной, без раздумий кидаясь в трудности. Она была в числе первых даже там, где отчаянно пасовали многие мальчишки. Она всегда была рядом, мастерски владея умением скрывать страх. И так же мастерски обманывая идиота Томаса.
— Скажешь что-то новое или снова пришла уговаривать меня?
— Том, Авы больше нет. Ее убили при очередной атаке зараженных.
Томас хотел бы обрадоваться, но слова внезапно исчезли под натиском осознания. Еще одна человеческая жизнь. Да, Ава сотворила все это с ними, но она была единственным взрослым человеком, которого Томас вспоминал из детства. Он даже маму не мог вспомнить так ясно, как…
— Это должно сподвигнуть меня на помощь? — огромным усилием воли он заставил себя говорить ровно.
— Ты еще всего не знаешь, но она помогала тебе.
— Помогала мне? — Томас так сильно удивился, что забыл о своей ненависти. — Тереза, ты, как никто, знаешь, сколько сделала Ава. Это она устроила этот жуткий проект. Все эти испытания, лабиринт, жертвы, ебаные переменные — это сделала Ава! Она уничтожила целое поколение, и ты так просто говоришь, что она помогала мне? Не путай свою благодарность с моей.