Том снова и снова прокручивал в голове их первый разговор. Когда она вошла в дверь, дружелюбно взглянув на Терезу, он подумал, что уже докатился до галлюцинаций. Разве могла жизнь так издеваться над ним, чтобы подкидывать такие свои повороты, от которых Томаса буквально начинало выворачивать. Он чувствовал, что еще немного и точно слетит с рельс спокойствия, как старый ржавый вагончик. Он не хотел никаких призраков из прошлого. Ему не нужны были старые друзья. Он просто хотел тишины, пустоты и желательно, полного забвения. Но эти две девчонки день за днем тащили его из тягучего, мрачного, но от того еще более приятного болота равнодушия.
Уже пару недель подряд они по очереди промывали его мозги, призывая бороться за свободу, призывая начать готовиться к более решительным действиям. Но о какой свободе они говорили, если для Томаса теперь весь мир — это тюрьма. Он застрял здесь, придавленный чудовищным чувством вины и сожаления. И он больше не хотел бороться. В принципе, не видел никакого смысла в стремлении. Хотя и знал, что не продержится так долго. В груди снова вскипала ненависть, заводя его, как двигатель суровой военной техники, чтобы он вновь поднял голову. Он только не знал, что станет катализатором.
— Нам просто нужно продержаться здесь. Я не знаю, но кажется, пару месяцев. — Девушка оглянулась и еще тише продолжила, — нужно успеть все подготовить. Мы продумали план до мелочей, но столько всего изменилось за последнее время. Тереза поможет нам… — Она замолчала, смотря на Томаса непонимающим взглядом, — Том? Том, ты вообще меня слушаешь?
Томас утонул в мыслях. Тереза помогает им. Это все еще не укладывалось в его голове. С чего бы это вдруг холодная принцесса сменила гнев на милость? Неужели гибель Авы наконец и ей открыла глаза, что никто в этом мире не застрахован от потери и что лекарство здесь уже не имеет решающего значения. И вообще, если вспомнить их разговоры, она должна бы ненавидеть его. Впрочем, он с легкостью справляется с этим за двоих. Как он мог раньше называть ее другом? Она предала его и сколько бы сейчас ни пыталась искупить свои дела, не отмоется. Как и сам Томас.
— Минхо очень скучает по вам… — добавила девушка через секунду, оставляя на сердце Томаса еще один порез. Минхо. С его вечной полуулыбкой-полуухмылкой, но теплым, сосредоточенным взглядом, холодными мозгами и стальными нервами, он был просто необходим Томасу. Без преувеличения, лучший друг, которого только могла ему дать изношенная земля. И как он сможет признаться лучшему другу, что убил Ньюта? Разве сможет он когда-нибудь сказать ему, что лично застрелил парня, что стоил для них обоих так много? Минхо отпустил его, только взяв обещание, что он вернется, и вернется не просто так, а спасет блондина. Но Том не смог. Он и себя не спас.
Перед глазами мелькнул образ Ньюта. Пришлось сжать зубы, чтобы отвлечься.
— Томас, на тебе будет самый важный элемент. — Девушка вновь прервала его тягучие мысли и он собрал себя в напряженный комок, чтобы отсечь лишнее. — Честно говоря, я не знаю, как ты это сделаешь, и я даже не представляю, как сказать тебе об этом…
— Давай уже, не тяни. Разве остались высоты, которые я не покорю? — шутка из уст Тома звучала горько и неуклюже. Это еще раз уверило Бренду в том, что разговор будет не из легких.
— Томас, постарайся принять информацию адекватно. Пожалуйста, услышь меня.
Ладони Томаса неожиданно вспотели от ощущения, что сейчас его мир снова рухнет. Во рту пересохло и он тяжело сглотнул, ощущая разбухший шершавый язык. Ему вдруг стало холодно от того, какое сочувствие разлилось в глазах Бренды.
— Ньюта спасли.
***
Все, что могло вспыхнуть и сжечь его самообладание, сгорело еще месяц назад. Но сейчас, спустя миллиарды наполненных болью секунд с того жуткого рассвета в пустыне, реальность вновь ощерилась перед ним своими острыми кольями, взрываясь в ушах просроченным фейерверком. Много шума из ничего, так говорили в древности, но именно так парень и описывал для себя это мгновение, — Бренда не сказала ничего, что могло бы значить хоть что-нибудь для остального мира, но в его Вселенной планеты с ржавым скрежетом сдвинулись со своих орбит и быстро разогнавшись, погнали по начертанному кругу, высекая искры. Рождались сверхновые, вспыхивали голубым свечением озоновые слои, зарождалась жизнь, шумели леса, гудели тайфуны, приходили и уходили зимы, века сменяли друг друга, вымирали целые виды, в блестящее небо поднимались железные птицы, корабли шли ко дну, огромные киты разрывали черную воду океанов, солнце топило ледники, люди любили друг друга и уничтожали одним лишь взглядом, а он все продолжал сидеть, и только и мог открывать и закрывать рот как рыба на берегу. Кислорода стало слишком много, он просто не успевал циркулировать и снабжать организм. Самого Томаса было слишком много для этого мгновения. Ошарашенный, сбитый с толку, но уже боязливо распахивающий крепко зажмуренные веки, он сжал кулаки, и коротко процедил сквозь зубы.
— Это очень херовая шутка, мисс.
Как она могла надавить на то, что причиняло самую большую боль? Как она могла позволить себе разрушить его некрепкие стены, которые он строил с таким трудом, стараясь все дальше гнать от себя его Имя, все дальше гнать себя на темную сторону Луны. Как она могла вот так запросто произнести его Имя, когда Томасу это буквально выкручивало кости и заставляло боязливо сжиматься, словно последнего психопата. Как она могла так прямо смотреть ему в глаза, если в этих глазах не осталось ничего, кроме ярости и пустоты?
— Я не шучу, Томас. Они спасли его. Вернее, вы спасли друг друга. Наша последняя переменная. — Бренда тяжело вздохнула, предчувствуя следующую вспышку гнева. Реакция Томаса обнадежила ее лишь отчасти. — Есть одна деталь. Когда я вернулась сюда, Тереза рассказала, что они хотели поставить тебе чип, но передумали. Это ты знаешь…
— Но?.. — Том застыл, стянув губы в проволочную нить.
— Но с Ньютом все было иначе. Он перенес слишком сильное влияние Вспышки, его мозг просто не выдержал бы наплыва всех тех эмоций. Том, он бы сошел с ума, если бы сразу все это вспомнил. Они сделали это, как только доставили вас сюда.
Она видела, как с каждым сказанным словом парень перед ней ломается все больше, громко дышит почти на грани срыва, жмурит глаза, в которых плещется невыносимая для обычного человека боль. И все же он слушал ее, с остервенением кусая и без того израненные губы, жестко цепляясь пальцами за край стула и болезненно держа спину прямо, в бессмысленном желании казаться хоть немного сильнее, чем он есть. Бессмысленном перед ней, ведь она видела его боль, что кислотой разъедала его изнутри, остывая шипением в окончании каждой фразы.
— Бренда, я тебе не верю.
Томас не хотел верить ей. Он просто не мог ей поверить! Не мог поверить, что в гнилом мире еще есть место надежде. Не могло черное внезапно стать белым, даже если весь мир возносил об этом громкие молитвы. Не могла птица со сломанными крыльями взлететь. Высохшая река не наполнялась водой от одних криков безумного шамана. Люди не воскресали только от того, что кто-то не мог без них жить.
— Том, зачем мне врать тебе? Я целиком на вашей стороне, я клянусь!
— Если ты лжешь, я лично вырву твой позвоночник и предоставлю Терезе на опыты. Ей не привыкать видеть друзей по частям.- Он все продолжал уязвленно шипеть, как будто его рот был заполнен жужжащими пчелами. Глаза его сузились под грузом недоверия и он стал похож на опасную змею, готовую в любой момент кинуться в атаку. Опасную, но покалеченную.
Бренда устало заправила светлые волосы за уши. Последний месяц она почти не отдыхала. Через несколько дней после прибытия на остров, в их компании оказался врач, который раньше работал на ПОРОК. Он рассказал о слухах о переменной, которая, наконец, оказалась в руках ПОРОКа и Бренда сразу же подумала о парнях. В первом же разговоре с девушкой он упомянул о чипе, блокирующем память, который использовали на глэйдерах и некоторых «полевых» сотрудниках. Неофициально они называли этот процесс Стеркой, но по сути, все заключалось в несложной операции. Узнав об этом, Бренда упросила его сделать ей операцию, а придя в себя после, сразу же рванула сюда, не обращая внимания на уговоры остальных. Она вспомнила все: как они с Хорхе работали на ПОРОК, как отправились в жаровню, чтобы подготовить этот участок пути для выживших глэйдеров, как каждый день она уверяла себя в том, что делает важное дело, и как отмахивалась от чувства омерзения к себе же. Минхо поддержал ее и они с Хорхе приехали сюда, блестяще сыграв свою прошлую роль: они работают на них, доверяют им, помогают им. На деле они лишь молились, чтобы Томас и Ньют все еще были живы и тайком связывались с Минхо и Винсом, засевшими с небольшим отрядом в городе неподалеку, чтобы вытащить парней отсюда.