Ньют нахмурился, но медленно кивнул, с опозданием вспоминая про последний портрет. Вот черт, он почти успел забыть, что Тереза, якобы, довольно хорошо знала их обоих. Как же невыносимо ничего о себе не знать!
— Это очень… — она замялась, подбирая слово, — правдоподобно. На самом деле, Томас был прав, когда сказал, что твои сны удивительно точны…
При имени брюнета Ньют неожиданно вспыхнул, но потом понял, что Тереза разговаривает с ним, как с маленьким ребенком, успокаивая его своим тихим мелодичным голосом. С чего бы ей заботиться о нем, если она, по рассказу Томаса, была предательницей, да к тому же, бывшей (?) девушкой (?) Томаса.
— Ох, Томас… — она дошла до последней разрисованной страницы и внимательно вгляделась в черты лица друга. Ньют на самом деле обладал талантом. Это просвечивало сквозь каждую линию портрета, виднелось в каждом штрихе блестящих глаз нарисованного Томаса, в каждой черточке, что слились в вечно растрепанную шевелюру брюнета. Ньют рисовал так, словно помнил свою любовь к Томасу. Или испытывал ее вновь.
— Портрет еще не закончен, — Ньют резко выхватил блокнот из ее рук, вынуждая девушку вздрогнуть. Тереза заставила себя успокоиться и сложила руки на груди, хоть как-то защищая себя от чар блондина.
— Я пришла не просто так, Ньют.
— Я догадался. Тоже расскажешь мне что-то познавательное?
— Да. Мне кажется, тебе нужно кое-что прочесть перед тем, как ты снова решишь наорать на Томаса.
— Уже донесли… — разочарованию Ньюта не было предела. Вчера после ужина он буквально стал другим человеком, когда Томас дотронулся до него. Ему снесло крышу от острой ярости и не думая, как это выглядит со стороны, он отпихнул его, не давая себе утонуть в этом прикосновении. Этот пацан так жутко достал его, но еще больше сводили с ума мысли самого блондина.
— Просто прочти, — девушка достала из кармана помятый, многократно сложенный лист бумаги.
— Это что?
— Мы нашли это у Томаса, когда его доставили сюда. Я… — она вспыхнула от стыда, — сразу забрала письмо. Не думаю, что он успел его прочитать, потому что он явно был не в том состоянии.
— В каком состоянии он был? Он так ничего и не рассказал мне о моих последних днях и что со мной произошло потом, — тихо проговорил Ньют, отмахиваясь от чувства смущения и трогая татуировку. Кое-что Том все же рассказал. — Может ты прояснишь?
— Так ты ему веришь? — от Ньюта не укрылось, что она проигнорировала все его вопросы. Он бы и сам так сделал, уж больно много неудобных вопросов он задал.
— Я этого не говорил. Но у меня нет альтернативной версии.
— Я не думаю, что имею на это право.
— Опять тайны! Он хотя бы притворяется, что ему меня жаль, но ты-то вообще не заинтересована в моем психическом здоровье! Так зачем тебе скрывать это? — Ньют поднялся, с раздражением бросив блокнот на кровать. Он закипал, разозленный ее напускным спокойствием. Да она говорила как с гребаным мелким, черт ее возьми! Сколько можно делать из него психа? — Тереза, я не сломаюсь от правды.
— Просто прочти письмо, Ньют. Ты сам себе все объяснишь.
Девушка поднялась и спокойно вышла из комнаты, оставив письмо на столе. Оно жгло Ньюта одним своим присутствием, не говоря о том, каких мертвецов могло воскресить своим содержимым.
— И нет, Ньют, Томас не притворяется. — Она на секунду притормозила у выхода, но тут же захлопнула за собой дверь, оставив Ньюта в задумчивости и ужасе перед обычной на первый взгляд бумажкой.
***
Ньют так и не тронул то чертово письмо. Он ходил вокруг него кругами, как лис соблазненный сыром, но чувство тревоги внутри только росло. С каждой секундой, с каждым новым брошенным на него взглядом, письмо все больше подрагивало в его глазах. Он заметил розовые пятна на поверхности бумаги и даже не стал думать над разгадкой. Он и так знал, что это кровь. Но чья?
Еще раз чертыхнувшись, он схватил толстовку и выбежал из комнаты, направляясь на тренировку. Ему срочно нужно было проветрить закипающие мозги и реальная опасность была для этого лучшим вариантом.
Зайдя в зал, он заметил Томаса в компании Джулии. Уже привычная картина, брюнет и блондинка, внезапно заставила Ньюта съежиться от злости. Какого черта Том терпит ее присутствие, ведь он разглядывает пол с такой тоской в глазах?!
— Сегодня мы закончили подготовку проекта, который ожидает вас всех. И мы решили как-то отметить это. Сами понимаете, игра предстоит особенная. — Дженсен довольно потер ладони и раскинув руки, покружился на месте.
— Мессия ебаный… — зло буркнул Ньют. Томас стоял в паре метров от него, натягивая ремешок. Огонек загорелся голубым. Это стало отправной точкой для решимости Ньюта. Хватит прятаться от него, пора уже принять какое-то решение.
— У нас одно новое правило! — Продолжал вещать Дженсен, — сегодня не будет никаких команд! Каждый из вас теперь сам за себя!
По толпе подростков прошли восторженно-недовольные стоны. Кто-то рядом с Ньютом высказал сомнения в правильности решения и Ньют согласно покивал. Еще никогда он не был сам за себя, все время приходилось защищать чью-то задницу. Врагов стало ровно в два раза больше.
— Еще у нас сегодня новенький, постарайтесь не выбить его из игры в первую минуту, — Дженсен смеялся неприятно, будто свистящий хорек. Его маленькие злобные глазки зыркали по залу и через секунду впились в Томаса. — Чак, заходи!
Все обернулись на дверь, но Ньют словно приклеился взглядом к лицу Томаса. Парень побледнел, затаил дыхание и согнулся, словно от тяжелого удара в живот. Он, не отрываясь, смотрел на дверь, а увидев вошедшего, болезненно скривился и перевел на Дженсена взгляд, полный ненависти. Тот довольно ощерился в ответ и подмигнул. Блондин мог поклясться, что эти двое только что разыграли сет и к странному сожалению Ньюта, Томас проиграл. Но поражение брюнета отчего-то всколыхнуло в нем ярость. Какого черта происходит? Только тут до него дошло, что именно имя Чака Томас называл, говоря о потерянных друзьях.
Чаком оказался щуплый мальчишка лет десяти, с затравленным взглядом и сутулой спиной. Он прошел к Дженсену и когда тот положил ладонь на его плечо, ощутимо вздрогнул. Из-под длинных кудрявых волос собравшихся испуганно разглядывали светлые голубые глаза. Да он же совсем ребенок!
Томас тоже разглядывал паренька и через долгое мгновение почти смог подавить разочарованный вздох. Ньют перехватил его потухший взгляд и вопросительно выгнул бровь. Том лишь едва заметно качнул головой в ответ. Не он.
— Отлично! Я рад, что мы прояснили ситуацию. — Дженсен все смотрел на Томаса, не убирая с лица свою мерзкую улыбку. — Не все решения в этой жизни можно изменить. Хоть лоб расшиби, а жизнь идет вперед и нужно принимать новые решения, более взвешенные.
Ньюту уже хотелось подскочить к этому ублюдку и хорошенько вмазать за каждое слово, которое он бросал в Томаса, отчего тот лишь сильнее мрачнел. Дженсен разыграл потрясающую сцену, сумев выбить брюнета из равновесия прямо перед началом игры.
— Ты как? — Ньют тихо подошел к Томасу, когда они стали выстраиваться в игровые линии.
— Тебе-то что? — в первый раз огрызнулся Том, разминая плечи. Он махнул вытянутыми руками и отвернулся, всем своим видом показывая, что не намерен общаться.
— Эй, это просто банальная вежливость. Тебе бы стоило поучиться этому, — пробурчал Ньют, отмечая в себе неприятное чувство от тона Томаса. Он как-то уже успел привыкнуть к его расположению.
Брюнет только пожал плечами, приготовившись к началу игры. Дженсен сумел развести его как мальчика.
…В этот раз он вытащил Чака из-под обрушенного здания и за несколько минут до конца игры его собственный голубой огонек погас. Ньют, ставший свидетелем этой сцены, внезапно разозлился из-за него. Весь мокрый, дрожащий от ярости, он догнал его на выходе и схватив за локоть, развернул к себе.
— Какого хера ты творишь? Чего ты полез спасать этого мальчишку, идиот? Тебя же выбили!
— И что теперь? — в ответ рыкнул Томас, — спасаю тех, кому это нужно!
— Придурок, тебя же теперь ждет наказание, — Ньют отшатнулся, но все же не успокоился.