— Спасибо Ярик! — Катерина обрадовалась, увидев, что мальчик жив и не пострадал. Баюн счёл, что нужно кое-что объяснить королевичу.
— Ваше высочество! Рад приветствовать вас!
— Кто вы? — мальчишка надменно вздёрнул голову. Пусть губы от страха тряслись, и смотрел снизу вверх, но голос звучал надменно.
— Я? Меня зовут Кот Баюн. А это сказочница Кэтлин, — Баюн мягко повёл лапой на Катерину, трансформировав её имя в привычную для королевича форму. — Мы сейчас немного недовольны нашим общим знакомым. Конунг Эйрик невежливо обошелся с одним нашим другом, и мы нанесли конунгу визит. А тебя мы доставим к твоему отцу.
— Мой отец вас наградит, — важно кивнул мальчик. — Он даст вам много золота. Так что доставьте меня домой скорее, и поехали немедленно!
— Мы не нуждаемся в выкупе за тебя, — Баюн решил сразу немного угомонить этогозаносчивого юного королевича. — И если тебя не будет устраивать скорость твоего возвращения, ты можешь сам отправиться домой.
Мальчик немного удивился. А потом покосился на Катерину. — А она действительно сказочница?
— Да! Она действительно сказочница! — Баюн кивнул.
Катерина улыбнулась мальчишке, но тут же напрочь забыла про него, потому что в крепости сошлись Вепрь и Бурый. Волк от одной мысли об Эйрике начинал звереть, и летел для того, чтобы прикончить конунга. — Он недостоин того, чтобы жить! — только это и сумела добиться от Волка Катерина, хотя и сама она и Жаруся в два голоса просили его помнить о том, что сказала хульдра. Вспоминая о том, в каком состоянии был Бурый, когда она его нашла, Катя думала, что понять его было можно! Но, в голове все кружилась какая-то мелодия. Дальняя, как лесное эхо. И вот теперь, когда Волк легко шел по кучам битого камня и бревен навстречу Эйрику, Катерина, наконец-то ясно её услышала!
Эйрик никак не мог понять, кто это? Высокий, плечистый и темноволосый воин вышел на него с мечом, сам сделал первый выпад, и многоопытный Вепрь очень скоро сообразил, что этот его противник настолько хорош в бою, что его, Эйрика может спасти только чудо!
— Кто? Кто ты? — Вепрь пытался отвлечь нападающего, сбить с толку. — Я не помню тебя! Кто тебя послал за моей жизнью? Сколько тебе заплатили? Послушай! Я могу дать много больше! Гораздо больше! — Эйрик глянул в глаза нападавшего, и его посетило какое-то смутное чувство узнавания. — Я тебя, вроде, не видел никогда! Да кто ты?
— Меня зовут Волк, — Бурый открыто ухмыльнулся мерзкому мужику, который даже смерть принять достойно не мог! — И от меня не откупаются! — он сделал выпад и его меч застыл прямо на горле конунга, напрочь срезав его окладистую рыжую бороду.
— Ты? Ты тот… — Эйрик вспомнил, как куражился над беспомощным зверем и понял, что это его последний час. — Запомни! Кто меня убьёт, то сам долго не проживёт! — крикнул Эйрик.
И тут сбоку в поле зрения поединщиков возник Сивка, который вез Баюна и Катерину.
Катерина договорила, и во дворе крепости стало очень тихо. А потом Эйрик покачнулся, выронил меч, закрыл глаза и замер. Волк поднял одну бровь, глянул на Катерину, усмехнулся и завыл. Странно было услышать волчий вой от воина с мечом, но Вепрь, перепугался, совершенно по-кабаньи всхрюкнул, подпрыгнул, и, упав на землю уже рыжим клыкастым секачом, ринулся в пролом стены, сбив по дороге несколько своих же воинов. Бывших своих.
— Ну, как я понимаю, это будет не самый смелый вепрь в лесу, — рассмеялся ему вслед Бурый.
Кир не очень понял, что произошло, и как только смог, полез к Катерине за пояснениями.
— Ничего себе, как ты его в кабана превратила!
— Кир, что ты в самом-то деле, я же не ведьма и не колдунья какая-то! Это не я делаю, а само Лукоморье. Мне с этим пакостным типом вообще связываться было неохота. Просто его Волку убивать нельзя! Человек поганый, конечно, но Волком рисковать… Ну, нафиг! А сейчас этот самый Эйрик уверен в том, что он настоящий кабан. Если сможет понять, вспомнить себя человеком, хоть кого-то пожалеть, вернётся в свой облик.
— Ничего себе! Ты любого так можешь? — c невольным уважением спросил Степан, едва дождавшийся их у озера! Он уже сто раз пожалел, что не вызвался сам быть приманкой для хульдры и сидел, пригорюнившись, на крыльце избы, пока все остальные делом занимались.