— Знаешь, а ведь в остальном мире тоже не Диснейленд, — негромко сказал я. — Я тоже всяких кошмаров насмотрелся за время войны. И не только.
— Я не пытаюсь принизить того, что делает Совет, — возразила она. — Я просто пытаюсь объяснить, с чем мне приходилось тогда иметь дело. Отряды Братства редко ночуют в одном месте дважды. Мы все время в пути. Постоянно затеваем что-нибудь или убегаем от чего-то. В таком мире нет места ребенку.
— Если не считать того, у кого есть дом и постоянный доход, кто способен дать ей кров, — заметил я.
Взгляд у Сьюзен сделался жестче.
— Сколько людей из твоего окружения погибло, а, Гарри? А сколько ранено? — Она запустила пальцы в волосы. — Ради Бога. Ты сам только что сказал, что на твой дом нападали. Скажи, тебе было бы легче, если бы у тебя на руках оказался еще и младенец, требующий ухода?
— Боюсь, этого мы не узнаем, — ответил я.
— Я понимаю. — Голос ее вдруг зазвенел от напряжения. — Господи, неужели ты думаешь, я сама не хотела стать частью ее жизни? Я реву каждый раз перед сном — если вообще могу уснуть. Но в конце концов я не могла предложить ей ничего, кроме жизни в бегах. А ты — ничего, кроме жизни в осаде.
Я молча смотрел на нее.
Мне было нечего возразить.
— Поэтому я сделала единственное, что могла сделать, — продолжала она. — Нашла для нее дом. Вдали от войны. Где она могла бы жить нормально. Где ее любили.
— Но мне про это не сказала.
— Стоило бы Красной Коллегии узнать про мою дочь, и они бы использовали ее против меня. Либо для шантажа, либо просто из мести. Чем меньше людей знало бы о ее существовании, тем меньше бы ей грозило. Я не говорила тебе о ней, хоть и понимала, что это неправильно. Хоть и понимала, что тебя это приведет в бешенство… ну, из-за твоего собственного детства. — Она подалась вперед, и глаза ее горели почти тем же жаром, что и слова, которые она произносила. — И я совершила бы вещи в тысячу раз худшие, если бы это могло лучше ее защитить.
Я отпил еще немного колы.
— Короче, — сказал я, — ты отняла ее у меня, чтобы ей меньше грозило. И ты отослала ее куда-то на воспитание чужим людям, чтобы ей меньше грозило. — Буря во мне разгоралась все сильнее, начиная прорываться в голос. — И как, помогло?
Глаза у Сьюзен вспыхнули. На коже начали проступать красные завитки, похожие на татуировку, только выполненную исчезающими чернилами — у Братства это служит подобием индикатора настроения. Завитки покрывали у нее пол-лица и шею.
— Братство шантажируют, — произнесла она резко. — Графиня Арианна из Красной Коллегии каким-то образом узнала о ней и захватила ее. Тебе знакомо это имя?
— Угу, — буркнул я, стараясь не обращать внимания на то, как похолодела во мне кровь при упоминании этого имени. — Вдова графа Ортеги. Она поклялась отомстить мне — помнится, раз она даже пыталась купить меня на eBay.
Сьюзен зажмурилась.
— Как это… Ох, ладно, не бери в голову. Наши информаторы в Коллегии говорят, она задумала для Мэгги что-то особенное. Нам необходимо вернуть ее.
Я медленно вдохнул, медленно выдохнул и закрыл на секунду-другую глаза.
— Мэгги, говоришь?
— В память о твоей матери, — прошептала Сьюзен. — Маргарет-Анжелика. — Я услышал, как она роется в кармане. — Вот.
Я открыл глаза и увидел маленькую, чуть больше паспортной фотографию темноглазой девочки лет пяти. В розовом платье, с красными лентами в темных волосах, с широкой, заразительной улыбкой. Какая-то спокойная, отстраненная часть меня запомнила это лицо на случай, если мне понадобится узнать его. Остальная часть старалась не вглядываться в него и думать об изображении как о простом, ничего особенного не означающем сочетании бумаги и принтерных чернил.
— Это двухлетней давности, — тихо пояснила Сьюзен. — Но более поздних у меня нет. — Она прикусила губу и протянула фотографию мне.
— Оставь себе, — так же тихо сказал я.
Она убрала фотографию. Красные знаки на коже бледнели.
Я устало потер глаза.
— Ладно, — сказал я. — На пока придется нам забыть о твоем решении удалить меня из ее жизни. Потому что собачиться сейчас из-за этого нет смысла, а единственный шанс на ее спасение — если мы будем действовать вместе. Договорились?
Сьюзен кивнула.
Следующие слова я процедил сквозь зубы:
— Но я ничего не забыл. И не забуду. Потом рассчитаемся. Ты поняла?