К сожалению, кроме таких устных и может даже неправдивых пересказов, других историй у этого здания не существовало. Привидения здесь не водились, во всяком случае, за шестьдесят лет владения этим поместьем, члены семьи никогда не слышали странных шагов, голосов, не наблюдали парящих в воздухе полупрозрачных силуэтов. И все же, здание располагалось очень удачно: здоровая местность, открытые равнины Уайт-Горсетской долины, разорванные небольшими насаждениями дубов, буков и ясеней, несколько небольших холмов известкового происхождения, возвышающихся на горизонте. Во все времена это был самый прелестный уголок Англии, не столь отдаленный от Лондона, но обитающий по правилам тихой, «сельской» жизни.
Пенелопа нечасто посещала Трендов, поскольку скучные беседы с матушкой о всяких пустячных событиях утомляли тех, кто не мог усмотреть их важности. Вот поэтому, благоразумный глава семейства никогда не выпускал из рук свежую газету или интересную книгу. Пенелопа же любила под всяким предлогом сбежать из гостиной и пройтись коридорами здания для ознакомления, и просто полюбоваться красотой Моулда. Младшая мисс Тренд — Эллин, иногда сопровождала ее, и как умелый гид, пыталась продемонстрировать самые красивые и интересные места. Пенелопа была благодарна ей за такое внимание, и хотя девочке едва минуло шестнадцать, она все же казалась намного умнее и тактичнее своих старших сестер и привлекала своим обаянием и ученостью. Но было в ней немного тщеславия, и всякая похвала увеличивала эту черту, потому Пенелопа чаще молчаливо выслушивала ее истории и рассказы, и без лишних лестных слов, благодарила свою компаньонку. Более тесное общение раскрыло бы и еще некоторые менее приятные черты характера, так что наша героиня придерживалась должного расстояния. С Самантой и Софией ей вообще не о чем говорить — толк в платьях, безделушках и украшеньях она не знала. Джулия терпеть не могла Софию, поскольку та превосходно пела, и ее чаще других просили продемонстрировать свои необыкновенные вокальные способности. Их разговор напоминал скрытый поединок двух львиц, при этом они все время говорили ровно и красиво, но затаенный смысл, крывшийся в этих речах, пугал наблюдательного слушателя.
Саманта и София частенько ехидно перешептывались, дабы бросить очередную колкую фразу, замаскированную под вежливость, восхищение и лестные слова. Джулия, к сожалению, оказывалась одинока в своей борьбе, но она достойно держалась, вовсе не выдавая своего волнения или злости. Но, только широко открытые глаза и поджатые губки, слегка приоткрывали пелену обманчивого спокойствия. Когда же две мисс Тренд обращали свое внимание на Пенелопу, та морщилась, строила умильно глазки и улыбалась явно не радушной улыбкой. Но это случалось очень редко, поскольку старшая мисс Эсмондхэйл их практически не интересовала из-за своей не значимости в глазах собственной сестры. Миссис Тренд и миссис Эсмондхэйл делали вид, что не замечают или же закрывали глаза на происходящее, лишь оставшись наедине со своими дочерьми, они горячо обсуждали недостатки соперниц, но собравшись вместе — премило беседовали о светских новостях.
И порвать такое знакомство никому не сулило выгоды, поскольку Тренды были богаче, а миссис Эсмондхэйл имела хорошие связи, и в некоторых случаях эти обстоятельства могли прийти на помощь. Джулии приходилось каждый раз терпеть такое соседство, но она мечтала, что в будущем, выйдя замуж за достойного и богатого господина, сможет безболезненно распрощаться с ненавистными ей приятелями. А теперешнее ее положение она считала неким мученическим венцом, который нужно перетерпеть, дабы потом обрести райское счастье. И все же, сия мадмуазель, сияла ярче и целесообразней, нежели пустословки мисс Тренд. Она играла превосходно, умиляя слушателя, а уж как танцевала, никто в округе не мог сравниться с ней, с такой грациозностью и легкостью она порхала вокруг партнера, что ее постоянно ангажировали, не оставляя ни минутки, чтобы передохнуть. Одно плохо, не находилось среди них достойного, который отвечал бы ее требованиям, а иначе она давно бы уже была замужем. Опыт, накопившийся за время пребывания в гостях у знатных господ в Лондоне, она успешно применяла и среди своих близких соседей. Могла достойно вести светские беседы, парировать теми доводами, которые предопределяли ее выигрыш в споре, уместно вставляла словечки и замечания, хотя ее ученость не действовала на ее сестру, которая постоянно высмеивала это. И не проходило такого вечера, такого собрания, где Джулия не блеснула бы, и где о ней не говорили: кто с восхищением, а кто с завистью. Жаль, что такая девушка немного недооценивала окружающих, у нее много положительных черт, и все же она казалась недоступной, как звезда, ярко светившая на небесах. У нее было много поклонников, тайно посылавших ей цветы и записки. Поначалу мать беспокоилась, когда им присылали очередной букетик, но потом успокоилась, ей даже стало доставлять удовольствие созерцания такого зрелища. И хоть велись оживленные пересуды, она умела достойно представить эту ситуацию в лучшем свете.